Он коротко поклонился Гарди.
— С вашего позволения.
Похоже, все-таки случайность. В конце концов, девушки любят цветы, а на коротком привале занять себя особо нечем, так почему бы и не сплести венок? Но очень неприятная случайность. И очень несвоевременная.
Место было не узнать: посреди поля выросли четыре шатра: два поменьше — разноцветные, еще один, побольше — из парусины. Слугам, судя по всему, полагалось спать под телегами. Эрик задумался над тем, где ночевала в пути служанка Аделы — как ее звали, к слову? Наверное, хозяйка отгородила ей место в шатре. Как же благородной даме без служанки с постели подняться?
Бруни, оруженосец Хаука, расседлывал коня господина. Конь Эрика и кобыла Ингрид, еще не расседланные, стояли привязанными к телеге. Эрик направился к ним. Едва ли Ингрид отпустят далеко от Аделы в ближайшее время. Так что придется заняться ее кобылой. Вообще-то можно было дать монетку оруженосцу или кому-нибудь из слуг. Но в походе Эрик предпочитал заботиться о своей лошади сам. В собственной добросовестности он был уверен, а вот в усердии чужих слуг — далеко не всегда.
Он снял седло и чепрак, старательно растер спину коня пучком травы. Оруженосец Хаука наблюдал за ним с любопытством, но поначалу помалкивал. Осмелился заговорить, только когда Эрик занялся кобылой Ингрид.
— Не знаю, что с ней случилось сегодня, — сказал Бруни. — Хвала Творцу, все обошлось.
— Оса, наверное, — повторил Эрик ложь Хаука. — Испугалась.
— Да. Это могло плохо кончиться… Никогда не видел, чтобы женщина так отлично держалась в седле. Любая другая упала бы сразу.
— А много ты видел женщин, ездящих по-мужски? — усмехнулся Эрик.
Ингрид говорила, что не понимает, как благородные умудряются держаться в дамском седле с одним стременем. Точно на насесте балансируешь. Ее, как и самого Эрика, научили ездить верхом уже в университете, и там преподаватели считали дамскую посадку одной из множества благоглупостей, принятых среди пустых.
— Ни разу не видел. Выглядит… — Оруженосец осекся, смутившись.
— Чудовищно неприлично, понимаю.
— Я вовсе не то хотел…
Эрик рассмеялся. Бруни обиженно затих. Но, похоже, долго молчать он не умел.
— Простите, если я сказал что-то не то. Просто я никогда не видел одаренных. Только слухи…
Эрик пожал плечами.
— Да ничего. Мы крутимся в своем кругу и забываем, что другие мыслят иначе и иначе на нас смотрят. Так же как и вы, благородные.
— Я не благородный. Но надеюсь им стать, если на то будет милость Творца.
— Так же, как дед твоего господина?
Бруни кивнул:
— Получилось у него, почему бы и не попытаться мне? Взять титул самому, раз не достался при рождении.
— А ты хорош с мечом?
Парень снова смутился.
— Покойный господин велел сенешалю, господину Гарди, меня учить. Но тот часто занят. Люди его отряда — и отряда господина Хаука — учат меня, когда им скучно и хочется развлечься. Говорят, что я делаю успехи, но…
— Но хотелось бы, чтобы кто-то занимался с тобой постоянно, а не время от времени? — Эрик огляделся и сменил тему. — Давай-ка напоим лошадей. Тащи ведра.
Бруни кивнул, то ли отвечая на вопрос, то ли соглашаясь с тем, что лошадей нужно напоить. Встряхнулся.
— Но как…
— Тащи.
Уж его-то конь заслужил воду после этакой пробежки. Да и кобыла Ингрид.
— А зачем вы носите меч? — спросил оруженосец, снимая два привязанные к телеге ведра.
— Затем же, зачем и все. Чтобы защитить себя и тех, кто мне дорог. Чтобы добыть золото и славу.
Ведра начали наполняться водой. Оруженосец вытаращил глаза:
— Вы можете подчинять себе огонь… воду… говорят, что и ветер, и плоть. Зачем вам меч?
Эрик пожал плечами.
— Плетения не всесильны. Как и сталь. Иногда лучше одно, иногда другое.
— Простите, господин, — подал голос возившийся рядом Стиг. — Не могли бы вы добыть воды для лошадей моего господина? И для остальных? Если это не слишком трудно. Трава, конечно, сочная, да и работали они не весь день. И все же…
Эрику было нетрудно. Наверное, где-то не слишком далеко отсюда должен быть ручей или река, но так уж вышло, что встали невесть где. А скотина вовсе не виновата в людской глупости. Если что, можно и слугам помочь с водой для обеда. Хотя для людей наверняка припасено вино или пиво…
— А вы хороши с мечом? — не унимался Бруни.
— Средне. Но жизнь он мне пару рас спас, — сказал Эрик, уже понимая, каким будет следующий вопрос.
— А вы не могли бы… ну, учить меня? Если это не слишком нагло с моей стороны. Когда нет других дел, конечно.
— Могу. Но лучше бы тебе попросить об этом Ингрид.
— Вы смеетесь надо мной? — вскинулся парень.
— Я совершенно серьезен.
Опять он забыл, что у пустых все по-другому. Всю жизнь вокруг были такие же как он — сперва в университете, потом у чистильщиков. да и в Белокамне. Что ж, теперь придется вспоминать, что одаренных мало и их обычаи мало кому понятны. Хотя чего тут непонятного, все разумно и просто. Каждый делает то, что считает нужным, и то, что у него хорошо получается. Вот и все.
— Вы не можете быть серьезны, — встрял Стиг. — Разве можно чему-то научиться у женщины? Да и вообще… Зачем вы позволяете ей носить меч? Это не игрушка и не украшение.
Эрик расхохотался.
— Моли Творца, чтобы тебе никогда не пришлось скрестить клинки с этой женщиной. Игрушка, скажешь тоже.
Парни недоверчиво вытаращились на него. Эрик не стал объяснять, что Ингрид год провела в приграничье и еще год — среди королевских гвардейцев, а потом пять лет учила клинку новичков-чистильщиков. Подхватил мешок с вещами и пошел искать Ингрид, все еще хихикая.
Она уселась на землю, неподалеку от входа в разноцветный шатер, скрестив ноги и бросив рядом свой мешок. Эрика это неприятно кольнуло.
— Тебе не нашли места? — спросил он, усаживаясь рядом.
— Хаук сказал, что устроит меня вместе с благородными и с тобой — на то время, когда с женой будет он.
Эрик кивнул. Хорошо.
— Да, Гарди мне обещал то же самое, но я не спросил про тебя. Думал, будешь при Аделе. Как она?
Ингрид пожала плечами.
— Что могла — сделала, теперь только ждать.
Насколько сильным окажется ожог и ограничится ли он кожей, станет ясно чуть позже. Может, и обойдется. Все-таки не лето, когда эти цветы опасней всего. Хотя и сейчас Эрику было жарко просто в дублете без плаща.
— А ты уже устроился? — спросила Ингрид.
