подсчёта, корректировок и пьянки периодически с умным видом ходил, внимательно следил за всем, в конце обычно получал полагающиеся ему сто грамм и уходил к себе в каморку на выходе из склада.
К нему особенное внимание. Сегодня он главный герой повествования.
В тот день нас охранял Махмуд.
Харизматичный секьюрити из одной из восточных республик бывшего СССР.
В обычные дни он и его коллеги из дружественного ЧОПа (частного охранного предприятия) проверяли сумки и рюкзаки у всех, кто выходит со склада.
А также накладные и пропуска у водителей многочисленных фур, которые приезжают либо на выгрузку, либо на загрузку.
Махмуд выделялся среди всех.
Он был из категории "я вообще-то член-корреспондент Академии Наук такой-то восточной республики бывшего СССР, а здесь я так, для настроения!"
Он, как и многие его коллеги, любил философствовать, решать глобальные политические вопросы и кроссворды.
Он хорошо говорил по-русски и водил дружбу со всеми сотрудниками склада.
А это была почти сотня человек.
Бывает, выходишь с работы через огромные металлические ворота и упираешься в живот Махмуда.
В чистой, выглаженной форме, с блестящей бляхой кожаного ремня и такими же лакированными ботинками.
В которых отражалось синее или серое небо самого красивого города в мире.
Сказывалась его служба в Советской армии.
В одной руке у него всегда была авторучка, в другой — потрёпанный журнал со сканвордами.
После того как я показывал ему свой открытый портфель, он говорил мне дежурную фразу:
"Эээ, Давид — акя, опять вы за своё? Я вам верю. Не будете же вы воровать соки".
И потом обязательно спрашивал, глядя через лекторские очки на кончике носа на разрисованную синими чернилами страничку:
— Растение семейства крестоцветных, семь букв. Четвёртая "у".
— Капуста, Махмуд, — отвечал я после секундной паузы.
— Ай, во́т за что я вас уважаю! Вы такой умный!
Его проблемы с памятью играли мне на́ руку. Потому что эти его вопросы периодически повторялись.
Заодно это была хорошая тренировка памяти для меня.
Это было коротко о Махмуде.
В тот день, о котором идёт речь, всё шло как обычно.
Кладовщики всё посчитали и пришли ко мне в кабинет.
Сидим, корректируем цифры.
Иногда, немного нарушив обычный регламент, употребляем, закусываем.
Махмуд только недавно подходил, спросил как дела и «геометрическая фигура из восьми букв, шестая "э"», махнул рюмку, закусив шоколадкой, получил ответ, что у нас идёт процесс коррекции и "тетраэдр", записал слово в сканворд и довольный ушёл к себе.
И вдруг раздаётся звонок на мой офисный телефон.
— Алло.
— Давид, это вы?
И я узнал голос генерального директора компании и одновременно её владельца.
Мы с ним несколько раз пересекались на корпоративах.
А ещё я много раз был у него на совещаниях.
Знакомы, короче.
— Да, я, Григорий Романович.
— Вы на складе?
— Да, — отвечаю я и начинаю показывать коллегам, чтоб убрали со стола всё лишнее.
— Можно спросить, чем вы там занимаетесь?
— Сегодня последнее воскресенье месяца, у нас плановая инвентаризация.
— Это я знаю, — отвечает он и еле сдерживает смех. — Мне только что об этом доложил начальник охраны.
После того как я понял, что босса нет на территории, мне стало любопытно, что же вызвало его смех.
— А что тогда вас интересует?
И он мне рассказал.
Оказалось, что начальник охраны позвонил своему подчинённому, то есть Махмуду, и спросил, как проходит подсчёт, и чем занимается складской персонал?
— Они все в кабинете у Давида, и они там все эрекцию делают, — ответил Махмуд.
Как-то так.
Кто чем занимается на работе.
Иногда в интернете можно встретить различные смешные картинки с самыми необычными профессиями.
Думаю, что раз в месяц мы тоже в этом списке.
Ещё мне вспомнился случай с одним таксистом, почти земляком Махмуда.
Когда мы с ним проезжали по ЗСД, в ответ на мой вопрос "как мы будем оплачивать платный проезд?", он ответил мне, что "не беспокойтесь, у меня есть трансгендер".
Имея ввиду транспондер, как вы догадались.
Но это тема уже для другого рассказа.
ЧЕРЕП
(Подражая любимому Довлатову)
Рядовой Володя Трофимчук нашел череп.
Вернее, откопал.
Копал траншею вместе с другими сослуживцами, и именно его боевое оружие, которым в строительных войсках является лопата, упёрлось во что-то, непохожее на камень.
Трофимчук был человек бывалый.
Постарше нас всех.
Сейчас мне кажется, что ему было лет сорок!
Хотя на самом деле 25 или 26.
Сидевший два раза — кража по малолетке и хулиганка по взрослому.
И в армию он каким-то образом попал, чтоб избежать третьего срока.
Что он ещё там натворил, он никому не рассказывал.
Поэтому Володя имел свой взгляд на жизнь в целом, и на службу в армии в частности.
Свои воинские обязанности Трофимчук выполнял исправно, но без фанатизма.
Не было всяких там "западло" или "не положено, начальник".
Утром, не спеша, одевался.
Делал он это ещё до общего подъёма.
Чтоб не за "45 секунд", как какой-нибудь салага.
Рядовым солдатам вставать раньше всех запрещалось командованием, это могли делать только сержанты. Но исключения бывают во всех правилах.
После пробуждения он тщательно брился, чистил зубы и возвращался к своей койке.
В это время обычно и звучала общая команда "подъём!".
Когда после утренней пробежки, завтрака и общего батальонного развода на плацу мы приезжали на грузовиках на объект, и я начинал раздавать задания на́ день, Володя смотрел на меня такими глазами, в которых читалось:
"Дай мне такую работу, чтоб было не особо тяжело, но чтоб при этом я не помер от скуки".
Нормальный такой компромисс.
С особым контингентом нужно общаться тоже по-особому.
Вот и в тот день, как я уже говорил, он вместе со всеми копал траншею.
Я, как сержант, выполнявший обязанности бригадира, примерно раз в час обходил всех своих подчинённых, которые работали на разных участках большого строительного объекта.
Чтоб не сачковали и выполняли свои обязанности.
За которые, кстати, нам платили деньги. Да, у нас у каждого был свой денежный счёт.
Но об этом как-нибудь потом.
Когда я подошёл к Владимиру, он стоял, упёршись крепким плечом в воткнутую в землю лопату.
В правой руке у него был человеческий череп.
Губы у него шевелились. У Володи, не у черепа. У черепов не бывает губ, как я тогда убедился.
Рядовой Трофимчук что-то тихонько говорил.
То ли сам с собой, то ли…
Как любой человек, который провел какое-то время в местах лишения свободы, он был очень начитанным человеком.
Часто любил цитировать любимых авторов и их героев.
И сейчас я был уверен,
