– Здесь есть электрическое одеяло?
– Наверное. Я спрошу у мисс Роуэн… Так и быть, я пойду на уступку. Я сам отвезу вас в Хелену. Чтобы успеть на этот самолет, вам нужно выехать в семь утра. Я, пожалуй, позвоню, чтобы забронировать место.
Вульф втянул носом воздух, примерно полбушеля, и потом выдохнул его через рот. Не удовлетворившись результатом, он повторил этот фокус снова. Посмотрел на кровать, перевел взгляд на туалетный столик, потом на дверь в ванную и, наконец, на меня.
– Кто спал здесь сегодня ночью?
– Никто. Это свободная комната.
– Приведи мисс Роуэн и… Впрочем, нет, ты в отпуске. Спроси, пожалуйста, у мисс Роуэн, не согласится ли она составить нам компанию.
– С удовольствием.
Я вышел. Когда я проходил мимо комнаты Уэйда, из нее донесся стук пишущей машинки, но не «Ундервуда». В гостиной Диана с журналом и Лили с книгой расположились в креслах у камина, в котором, как всегда по вечерам, уютно попыхивали шестифутовые бревна. Я сообщил Лили, что вновь прибывший гость интересуется, не согласится ли она составить нам компанию, и она отложила книгу, встала и последовала за мной. По дороге она не задала ни единого вопроса, что меня совсем не удивило. Из опыта общения со мной она знала, что на тот случай, если бы у меня было, чем с ней поделиться, у меня имелся язык.
Я думал, что Вульф собирается порасспросить ее о Харвее, но он решил иначе. Когда Лили приблизилась к нему и спросила, чем может быть полезна, Вульф запрокинул голову и сказал:
– Буду признателен, если вы сядете. Я предпочитаю вести беседу, когда глаза находятся на одном уровне.
Я придвинул для Лили третье кресло. Она села и сказала.
– Знай я заранее, что вы приедете, я бы распорядилась, чтобы в вашу комнату поставили вазу с орхидеями.
– Я сейчас не в том настроении, мисс Роуэн, – пробурчал Вульф. – Я в чертовски затруднительном положении. Я полностью завишу от вас. Для меня необходимо жить поблизости отсюда, чтобы иметь возможность быстро связаться с мистером Гудвином. Мотель, в котором я остановился, конечно не хлев, там довольно чисто, но для меня это серьезное испытание, к тому же он далеко. Незваные гости омерзительны, но у меня альтернативы нет. Могу ли я переночевать в этой комнате?
– Конечно. – Лили с трудом сдерживала улыбку. – Арчи как-то раз процитировав вас, сказав, что гость – это драгоценный камень на подушке гостеприимства. Я слишком много о вас знаю, чтобы рассчитывать на то, что вы обернетесь драгоценным камнем, но омерзительным я бы вас тем более не назвала. Вы могли просто попросить Арчи передать мне, что вы решили остаться, вместо того чтобы посылать за мной. Вы поступили очень учтиво. Я прекрасно знаю, как вы относитесь к гостям; я ужинала у вас дома. Прежде чем ляжете спать, скажите мне, что вам еще нужно.
– Я уже спросил у мистера Гудвина, есть ли у вас электрическое одеяло.
– Конечно. – Лили встала. – Что еще?
– В данную минуту – ничего. Присядьте, пожалуйста. Мистер Гудвин собирается рассказать мне о том, что он успел сделать, после чего мы обсудим план дальнейших действий. Я буду задавать вопросы, а вы, возможно, сможете ответить на некоторые из них лучше, чем он. Вы согласны?
– Да.
– Прекрасно. Первый вопрос имеет отношение к вам. Естественно, поскольку я гость в вашем доме. Где вы были днем в четверг двадцать пятого июля?
Не хочу, чтобы у вас создалось впечатление о том, что Лили Роуэн во всех отношениях и 365 дней в году – идеальное двуногое существо женского пола. Более того, с любым, кто мне такое заявит, я вступлю в перепалку. Но в мире нашлось бы не много женщин, которые услышав подобный вопрос, просто ответили бы на него не моргнув и глазом.
– Большую часть дня я ловила рыбу в реке Фиштейл, – сказала она. – Летом форели в нашем ручье мало, поэтому ловить лучше в реке. Около часа дня мы сидели с Арчи на краю заводи Головорезов и уплетали сандвичи. Лошадей мы оставили в конце тропы. – Она повернулась ко мне – На каком это расстоянии от Тетеревиной гряды?
– Милях в десяти-двенадцати.
– Тетеревиная гряда – это место, где убили Филипа Броделла, – пояснила она Вульфу. – Поев, мы еще половили рыбу, а потом искупались – водичка привела бы в восторг белого медведя. Потом мы смотрели, как бобры чинят плотину, а Арчи запустил камнем в медведя – бурого, не белого, – который, увидев, что Арчи поймал головореза, прыгнул в заводь и поплыл прямо к нам. Домой мы добрались затемно, а Диана (она тоже гость) сказала, что звонил Билл Фарнэм и интересовался, не у нас ли Филип Броделл.
– Что такое головорез?
– Форель с красной полоской на шее. Нужно запомнить этот день – оказывается, я знаю слово, которое не знаете вы.
– Я не знаю тысячи слов. – Он повернулся ко мне. – Ты, должно быть, станешь возражать. Если бы ты не исключил мисс Роуэн, то не стал бы гостить у нее. Но у меня сегодня выдался крайне утомительный день, я устал и туго соображаю. Я даже не спросил тебя, не ты ли застрелил этого человека? Итак?
– Нет. Но я уже недоумевал, почему вы не спрашиваете.
– Я устал. Начинай. Если я перестану за тобой успевать, то прерву тебя. Давай.
– Сперва я должен понять – во имя чего. Вы сказали, что сами не знаете, останетесь ли здесь. Если вы хотите просто узнать, что мы думаем о Харвее, а потом помахать нам ручкой, то…
– А что я еще могу поделать? Я должен либо поверить вам на слово, либо нет. Хорошо, я доверяюсь вам. Срок моего пребывания здесь будет теперь зависеть от того, насколько быстро нам удастся доказать невиновность мистера Грива.
– «Нам»?
– Да.
Я приподнял бровь.
– Не знаю. Я, конечно, тронут вашим предложением и очень вам признателен, но есть еще пара закавык. Во-первых, мы никогда не работали на пару в таких условиях. Здесь мы просто гости мисс Роуэн, то есть мы оба равны. Вы не платите мне и не посылаете по своим поручениям, а я всегда могу упереться рогом и…
– Ерунда. Я разумный человек, да и ты тоже.
– Не всегда. Особенно вы. Тем не менее, попытка не пытка. Может, что-нибудь и выгорит. Во-вторых, вам придется еще тяжелее, чем мне. Никто вам ничего не скажет. Вы знаете, что мне уже приходилось бывать здесь, но и мужчины, с которыми я скакал на лошадях, играл в пинокль и гонял койотов, и женщины, с которыми я танцевал, тут же набирают воды в рот, как только я завожу речь об убийстве. Я сталкиваюсь с этим уже десять дней, а вы для них не просто чужак и хлыщ, но еще и ненормальный, который носит жилет. Так что, даже если вы мне скажете: «Иди, Арчи, и приведи мне такого-то», – вы будете знать после его ухода ровно столько же, сколько знали до прихода. Разве что, может он признается сколько ему лет. И то вряд ли.
– Арчи. Ели ты прав насчет мистера Грива, а я это уже принял, то кто-то должен знать хоть что-нибудь, подтверждающее твое мнение. Или мое присутствие может помешать тебе?
