Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Гуаральди, «Чудеса» Кенни Джи, «Белое Рождество» Бинга Кросби, «Рождественский портрет» Карпентеров, «Наступает Рождество», «Рождественская песня» Нэта Кинга Коула, «Рождественский альбом Перри Комо» и «Рождественский альбом» Герба Алперта.
Я продолжил разгребать завалы, пока не нашел, что искал, – мамин проигрыватель. Я не пользовался таким уже несколько десятков лет. Видел старые виниловые пластинки, которые снова входят в моду, в книжных магазинах, где проводил автограф-сессии. И как-то раз даже хотел купить несколько альбомов, но так и не собрался.
Я стер пыль с проигрывателя и включил его в сеть. Покрытый коричневым фетром диск тут же начал вращаться. Я убедился, что скорость стоит на 33 оборотах в минуту – просто удивительно, что я до сих пор это помню, – вытащил из конверта «Рождество Чарли Брауна» и положил пластинку на диск. Отсчитав на пластинке дорожки, я осторожно поставил иголку на четвертую композицию, «Линус и Люси»[6]. Как только зазвучали знакомые ноты, лицо расплылось в улыбке. Рождественская музыка исцеляет всегда, даже в самые тяжелые времена.
* * *
Во второй половине дня зазвонил телефон. Это была Лори. Я убавил громкость на проигрывателе и взял трубку.
– Как дела?
– Ты четвертый, – сказала она.
– Четвертый что?
Лори помолчала.
– Ты что, шутишь? Твоя книга, болван.
Я совершенно забыл про рейтинг.
– Вот это да. Уже среда.
– Да, среда, и опубликован новый рейтинг, и ты в нем четвертый.
– Отлично, – ответил я.
– Что там у тебя?
– Я занимаюсь уборкой.
– Да знаю я, знаю, но куда подевался мой автор? На прошлой неделе, когда я сказала, что ты третий, ты мне чуть голову не оторвал. Сегодня я полчаса собиралась с духом, чтобы тебе позвонить. Боялась, как бы в петлю не полез. Думала, успокою тебя, сказав, что ты потерял позиции только потому, что вышли три громкие книги, включая Даниэлу Стил.
– Я не расстроился.
– Ты меня пугаешь. – Пауза. – У тебя там что… рождественские песни?
– Да.
– Так, значит, ты уже закончил?
– Почти, – сказал я.
– Что это значит?
– «Почти» значит практически, примерно, приблизительно…
– Я знаю. Я хочу знать, что это слово значит конкретно в твоих условиях.
– Осталась только гостиная, и все. Пианино заберут в пятницу.
– Ты оставляешь его себе?
– Да, это же «Стэйнвей».
– Кто-то из твоих знакомых играет на пианино?
– Я сам играю.
– Еще одна тайна из прошлого. Значит, дождешься в пятницу грузчиков и летишь домой?
– Еду, – поправил я.
Лори застонала.
– Забыла, что ты не летаешь. Твой издатель уже замучил меня со следующим контрактом. Я хотела попросить тебя залететь сначала в Нью-Йорк, а потом уже домой. Но, видимо, так не получится.
– Я могу вылететь из Спокана. Просто мне надо несколько дней, чтобы прийти в себя.
– Тогда скажу им, что, возможно, на следующей неделе точно. – Передразнила она меня. – Вернемся к тебе. Как ты?
– Хорошо.
– Нашел что-нибудь интересное?
– Тут полно всего интересного.
– Ну, тогда нашел, что искал?
– Знать бы еще, что я ищу. Видимо, нет. Ничего особенно. Может, здесь и искать-то нечего.
– Ну ладно, – стала прощаться Лори. – Не забывай про меня.
– Не забуду. Пока.
– Пока.
Я положил телефон на скамейку перед пианино и снова добавил звук на проигрывателе. Теперь я слушал рождественские альбомы. Когда зазвучала «Рождественская песня» и Карен Карпентер запела: «Жарятся на костре каштаны…», в дверь постучали. Я выключил музыку, подошел к двери и открыл.
Вопреки моим ожиданиям на пороге стояла не Элис, а молодая женщина. Примерно моего возраста, может, на пару лет моложе. Симпатичная. Миндалевидные глаза, из-под вязаной шапочки винного цвета выбиваются темно-каштановые волосы. Вокруг шеи длинный шарф, на руках варежки, тоже винного цвета. Было в ней что-то знакомое.
– Простите, что беспокою, – неуверенно начала она. – Здесь живут Черчеры?
– Да. Что вы хотели?
Девушка растерянно посмотрела на меня. Ее всю трясло – то ли от волнения, то ли от холода. Мне уже приходилось видеть подобное во время автограф-сессий, из чего я сделал вывод, что передо мной очередная фанатка. Интересно, откуда она узнала, что я здесь?
– Вы Джейкоб Черчер?
«Ну, точно фанатка», – подумал я, а вслух ответил:
– Да.
– Рут Кэрол Черчер ваша мать?
– Да.
– Хорошо, – сказала она. – Меня зовут Рейчел Гарнер. Я… – она запнулась. – Простите, я немного волнуюсь. Я так долго пыталась кого-нибудь здесь застать и совсем не ожидала, что вы откроете дверь.
Я с недоумением смотрел на нее.
– Кого вы ищете?
– Я ищу маму. Ваша семья ведь живет здесь уже тридцать лет?
– Больше тридцати пяти, – уточнил я. – Я родился в этом доме.
Она кивнула.
– А вы не знаете, жила ли здесь около тридцати лет назад молодая женщина? Беременная?
– Беременная женщина? – удивился я. – Нет.
Рейчел опустила глаза, видно было, что она расстроилась.
– Может, вы просто забыли?
– Мне тогда было всего четыре, но такое я вряд ли бы забыл, по крайней мере, точно бы об этом знал.
Она расстроилась еще больше. Даже выглядела какой-то сокрушенной.
– Заходите в дом, – пригласил я ее. – На улице холодно.
– Спасибо.
Девушка вошла, и я закрыл за ней дверь. По выражению лица было видно, как удивил ее царящий в доме хаос.
– Извините, здесь жуткий бардак. Я не знал, что мать так захламила дом. Вот, навожу порядок. Предложил бы вам сесть, но… – я показал на гору коробок, скрывающих диван. – Но пока некуда.
– Ничего, – торопливо вставила она. – Я постою. Спасибо, что согласились поговорить. Знаю, вам сейчас нелегко.
– Почему нелегко?
Она нахмурила лоб.
– Разве ваша мама не умерла?
– Ах, да. Конечно, – я смутился оттого, что не веду себя, как убитый горем сын.
– Мне очень жаль, – повторила девушка.
– Мы не были так уж близки.
– И это тоже печально, – сказала она и потерла руки. – Как же в Солт-Лейке холодно.
– Вы не местная?
– Нет. Я из Сент-Джорджа. А вы?
– Родился здесь, но живу в Кер-д’Алене.
Она огорченно посмотрела на меня.
– Могу я взять вашу куртку?
– Да. Спасибо.
Я помог ей раздеться и положил верхнюю одежду на скамейку у пианино – единственную чистую поверхность в комнате.
– Вы вчера тоже заходили? – поинтересовался я, вспомнив следы на снегу.
Она кивнула.
– Днем. И вот решила, что стоит попытаться еще разок после вьюги.
– Откуда вы узнали о смерти мамы?
– Несколько недель назад увидела некролог в газете и подумала, что смогу здесь застать кого-нибудь, кто бы ответил на мои вопросы.
Было в ней что-то такое, что подогревало мой интерес. Может, беззащитность. А может, красота.
– В кухне уже порядок. Можем посидеть там. – Мы прошли, я выдвинул для нее стул, а сам уселся напротив. – Вас зовут
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
