ухо.
Кальмар, задыхаясь от запаха гнили, отчаянно сопротивлялся. Он нащупал рукоять меча и с огромным трудом вытащил его из ножен. Летучий Клык летел далеко не так красиво, как дядя Артам, – он колыхался вверх-вниз, не позволяя Кальмару как следует размахнуться. Чудовище вновь пронзительно завопило, и волчьи уши Кальмара уловили ответные крики. Все твари получили весть о том, что он попался. Остальные Летучие Клыки разворачивались в воздухе и устремлялись к ним.
Перестав бесцельно размахивать мечом, Кальмар ухватил его обеими лапами и, направив остриё назад, себе за спину, пырнул Летучего Клыка. Тот заклокотал от боли и разжал когти. Кальмар издал торжествующий вопль… а потом посмотрел вниз и понял, что лететь ему далеко.
Клык распался в пыль, а Кальмар рухнул в снег, лязгнув зубами и хрустнув всеми костями, и заскользил, а затем и покатился кубарем по склону холма. Не теряя времени, он быстро поднялся на ноги и припустил к Полю Финлея, не думая о гонящихся за ним чудовищах. Он думал только о своих родных, о друзьях, о лощинцах, которые нуждались в помощи.
Поднявшись на следующий холм, Кальмар обнаружил, что меч всё ещё при нём, – и оружие тут же ему пригодилось. Над ним мелькнула грозная тень; на бегу он взмахнул мечом и краем глаза заметил, что ещё один Летучий Клык рухнул в снег, превратившись в прах. Кальмар бежал изо всех сил, лишь иногда замедляя ход, чтобы отбиться от когтей, зубов и крыльев. Пронзительные вопли не умолкали, и Кальмар наконец вообще перестал обращать на них внимание. Он ни о чём не думал – только о том, как у него горят ноги, о том, как приятно двигаться к цели, и о том, что войско ждёт.
Изнемогая, Кальмар поднялся на последний холм и, стоя на вершине, отчаянно отмахивался мечом от стаи визжащих летучих тварей, кружащих над ним.
Карнак из Бан Сорана увидел его первым. Он стоял со своими сородичами у костра и поворачивал над огнём курицу на вертеле, когда случайно взглянул на запад. Впоследствии он рассказывал, что заметил над вершиной холма чёрную тучу и решил, что это дым; но вместо того чтобы подняться в небо, «дым» пополз вниз словно заколдованный смерч. А потом Карнак увидел в самой середине Кальмара Ветрокрыла, который, залитый зелёной кровью Клыков и облепленный пылью, размахивал мечом как древний герой. Поле Финлея огласили пронзительные крики, и сквозь жуткий гвалт донёсся звонкий голос Верховного короля Анниеры:
– На помощь!
С сотни тетив сорвались стрелы. Лучники за считаные мгновения очистили небо от Летучих Клыков – а потом тысячи лучших бойцов Ануота бросились по холмам на помощь Бан Роне.
Кальмар рухнул на колени, пропуская бегущих мимо себя.
– Стрелы… лучники… Твердыня, – задыхаясь, выговорил он. – На помощь!
И упал в снег.
Впоследствии Карнак с гордостью говорил, что понадобились двое взрослых мужчин, чтобы разжать лапу Кальмара на рукояти меча.
13
Драка за кости
Придя в себя, Кальмар обнаружил, что стоит на коленях в снегу и дерётся с двумя собаками за жареную свиную ногу. Лапы у него были сплошь в грязи и в жире.
Кальмар не понимал, где он и что делает.
Собаки зарычали и снова попытались выхватить у него кость. Кальмар попятился в полном недоумении. Он чувствовал на губах и на усах вкус жареного мяса. Очевидно, он глодал кость вместе с собаками, но воспоминаний об этом память не сохранила. Кальмар вообще ничего не помнил, кроме стрел, облака Летучих Клыков и бегущих навстречу воинов (это было очень приятное зрелище).
Кальмар оглянулся – не заметил ли кто-нибудь из лощинцев, как он дрался с собаками? Казалось, люди постоянно наблюдают за ним, ожидая, что их подозрения вот-вот оправдаются. Кальмар погладил собак – не только чтобы убедить окружающих, что он полностью владеет собой, но и чтобы самому в этом убедиться.
– Эгей, король Кальмар!
Кальмар развернулся, надеясь, что морда у него не слишком испачкалась. Какая-то старуха в грязном фартуке поверх тёплого плаща шла мимо с полной корзиной костей – похоже, это были остатки обеда. Судя по солнцу, приближался вечер, и в животе у Кальмара заурчало. Он подавил желание по-собачьи облизнуться.
Женщина не обратила никакого внимания на то, что он стоит на карачках в грязи:
– Как хорошо, что ты цел и невредим.
Кальмар вытер руки о плащ:
– Я просто хотел взглянуть, как тут собаки.
Длинные седые волосы у женщины были собраны в хвост, несколько выбившихся прядей висели вдоль морщинистых щёк. Выглядела она как человек, который всю жизнь тяжело трудился.
– Час назад из города прислали весть, что твари улетели. Бан Рона спасена. – Она швырнула собакам ещё одну кость. – Спасибо, твоё величество.
Кальмар улыбнулся, взял из корзины несколько костей и бросил собакам, подавив могучее желание вгрызться в них самому.
– Где мои мать и сестра? Как там Радрик и господин Ритип?
– Данниби сказал, что Ния, Лили, Хозяин и толстяк целы. А что касается твоего дедушки – его так просто не прикончишь. Тебе, наверное, хочется к родным?
– Да, – кивнул Кальмар, глядя поверх палаток на холм, где он дрался с Летучими Клыками.
От праха мёртвых Клыков снег стал коричневым. Кальмару действительно хотелось вернуться в Бан Рону и убедиться, что его родные целы и невредимы, однако он не мог отогнать от себя воспоминание о безумном Сером Клыке в темнице. Кальмар по-прежнему чуял его запах, и это до дрожи пугало его. Как бы он ни хотел вернуться к матери и Лили, ему было страшно даже подумать о том, чтобы приблизиться к воплощённому безумию, запертому в тёмной камере.
Он боялся, что глубже и глубже погружается в тот же мрак, который охватил пленного Клыка. Может быть, именно поэтому Клыки никогда не оставались на одном месте дольше нескольких месяцев? Кальмар вспомнил, что в Глибвуде Клыки регулярно сменялись, а те, кто жил там постоянно – вроде командора Гнорма, – иногда куда-то уезжали и возвращались ещё могущественней и злей, чем раньше. Но что это могло значить?
Кальмар жалел, что нет Джаннера, – брат посоветовал бы ему, что делать. Сам он хотел просто убежать. А вдруг однажды он проснётся, держа в пасти что-нибудь похуже свиной ноги?! Горло у него сжалось, на глаза навернулись слёзы. Кальмар отвернулся, чтобы старуха не видела его лица, но было поздно.
– Храбрый мальчуган, – сказала она, положив морщинистую руку ему на шерсть. – Это слёзы радости. Не стыдись их. Я родилась и выросла в лощинах, но, видя твою храбрость, жалею, что я не анниерка. Если ты займёшь трон, Сияющий
