меня с моего молчаливого разрешения.
— Как ты там меня называла все это время? — рука Игната обхватывает мой подбородок, оттягивая голову назад. — Придурком, слизняком и ничтожеством? Нравится, когда тебя трахает отброс, Королева бала? Я чувствую как ты сильно хочешь меня.
Эти грязные слова бьют пощечиной по сознанию, я задыхаюсь от их грубости, но вопреки всему они находят отклик в моем теле: в животе становится горячее и каждый нерв натягивается ожиданием грядущего взрыва, звеня напряжением.
Игнат движется все быстрее и быстрее, заставляя меня глухо мычать в руку. Черта с два я буду стонать под ним. Я не могу ничего сказать, потому что в этот момент меня ослепляет оргазм. Как огромная волна, он накрывает меня с головой, размывая тело на стонующие атомы. Игнат тоже кончает прямо в меня с глухим стоном.
Пульсация внутри все еще не хочет стихать, но сознание постепенно освобождается и возвращается в реальность. Из меня вырывается всхлип и когда я открываю глаза, я чувствую, как мои щеки становятся мокрыми. Впервые за много лет я плачу. А я не плачу перед посторонними. Никогда.
Игнат замирает позади меня и на секунду воцаряется тишина. Он выходит из меня, его ладонь ложится мне на плечо, и он разворачивает меня.
— Злата, — его глаза, яркие и голубые, мечутся по моему лицу, пальцы гладят кожу, вытирая слезы. — Пожалуйста, не плачь… Я не хотел, чтобы ты плакала. Прости, пожалуйста… Прости меня.
Он касается моего лица кончиком носа и его губы прижимаются к моим, убивая всхлипы, высушивая их и сметая мое унижение. Он целует меня глубоко и жадно, а я не могу не отвечать ему. Потому что я была одержима им всю свою сознательную жизнь.
— Злата… Злата…
Возможно, это игра моего воображения, а может, я действительно слышу, как он повторяет мое имя, словно молитву. Игнат отрывает мое тело от стены и несет в спальню.
Он сваливает нас на кровать и стискивает с меня платье, а после я неловко и торопливо помогаю ему избавиться от джинсов. Его тело полностью покрывает меня, твердое и горячее.
Игнат снова входит в меня. На этот раз не так больно и резко. Он толкается глубоко, целует еще глубже. Гладит меня по лицу, по волосам и трогает щеки. Я обнимаю его за шею, ощупываю мягкие волосы и чувствую себя самой счастливой на свете.
Глава 12
Злата
17 лет
Я паркую свой Bentley в нашем подземном гараже. Мои каблуки ритмично стучат по бетонному полу, когда я поднимаюсь в дом. На часах пять утра, родители должны еще спать, и я надеюсь, что они не заметят, как я пробираюсь в свою комнату. Разумеется, меня может увидеть кто-то из персонала, но с Леонидом — нашим дворецким у нас очень хорошие отношения, несмотря на то, что он высокомерен и молчалив, я всегда желаю ему доброго утра и завариваю его любимый чай. Серьезно, этот мужчина жить не может без дорогого английского чая.
Я снимаю свои каблуки в прихожей, прижимая к груди сумочку, и далее, прикусив изнутри щеку, начинаю пересекать гостиную на носочках, создавая минимум шума. Леонид пьет на кухне чай и поворачивает голову в мою сторону в тот момент, когда я прохожу мимо дверного проема. Я машу ему и улыбаюсь, а он лишь ограничивается слабым кивком.
Не передать словами, как было трудно вылезти из теплой кровати, постельное белье которой пахнет умопомрачительным собственным запахом Игната. Но было особенно тяжело вырваться из объятий парня, о котором я грезила так много лет.
Игнат спал, когда я уходила. И он был божественно красив даже во сне. Его лицо было безмятежно и спокойно, длинные ресницы трепетали, и я боролась с невыносимым желанием прикоснуться к его щетинистому подбородку или поцеловать в розоватые губы.
Возможно, я не должна была так уходить, словно шпионка, но я не могла столкнуться с реальностью, когда он проснется. Всю ночь. Абсолютно всю ночь Игнат возносил меня к небесам раз за разом; грубый и неконтролируемый секс постепенно переходил в нежный и трепетный, и это сводило меня с ума.
Мы уснули ближе к утру, когда тусклые солнечные лучи стали прорываться сквозь плотную ткань штор. Точнее, спал только Игната, я же не могла сомкнуть глаза, продолжая переваривать в своей голове все то, что между нами произошло.
Может быть, я ищу любовь в стольких углах, что мне уже некуда смотреть. Но прошлой ночью Игнат произнес слова, которые отчаянно въелись в мое сознание: “Знаешь, что это значит, м? Что ты теперь моя.”
— Злата!
Я замираю, когда высокий женский голос проникает в мое сознание, вызывая гулкое сердцебиение. Мне требуется пара секунд, чтобы развернуться и встретиться со стальным взглядом матери.
Она спускается по лестнице, в своем идеально выглаженном белом костюме, на высоких шпильках бежевого цвета, ее светлые волосы собраны в низкий пучок и из него не торчит ни одна волосинка.
Когда она сходит с последней ступеньки лестницы и ровняется со мной, ее прищуренный взгляд скользит по моему лицу, телу и ногам, изучая каждую деталь. И я мгновенно чувствую себя маленькой и никчемной под натиском ее глаз.
— Ты идешь со мной! — она хватает меня за запястье и тянет к входной двери.
Я спотыкаюсь об собственные ноги, продолжая прижимать к груди сумочку и босоножки, пока моя мать с геркулесовой силой продолжает тянуть меня за собой. Мы выходим на крыльцо нашего дома, и я босыми ногами бегу по брусчатой подъездной дорожке.
— Мои туфли, мама! — возмущаюсь я и вырываю свою руку.
— Нет времени, Злата! — она открывает дверцу своего белого Range Rover и кидает свою сумочку. — Твоя бабушка попала в больницу этой ночью и если бы ты была в доме, а не таскалась где попало, ты бы об этом знала!
Все слова застревают в горле, и я поджимаю губы, когда наспех надеваю туфли и прыгаю на переднее пассажирское сиденье. Когда мы выезжаем за ворота дома, я смотрю на профиль мамы, не в силах найти в себе силы задать ей вопрос.
Моя мать — Евгения Гронская — настоящий дьявол в туфлях Prada. Она знает, как управлять большой империей. И делает это очень хорошо. Она — владелица модного журнала Glamorous. Всемирно известное имя, которое люди до смерти хотят всегда прочитать или заполучить в свои руки экземпляр, в котором публикуются их любимые знаменитости. Каждый номер быстро раскупается, и журнал сплетен о знаменитостях не
