делал. В отличие от нас всех, роскошь забвения Себастьяну недоступна.
– Ну, это довольно примечательное зрелище. Если когда-нибудь окажетесь в Аббачо, очень советую поискать.
Себастьян смотрит себе под ноги: «Я скучаю по Джемме. Она должна быть здесь, с нами».
Мои мысли устремляются к нему в мозг: «Не переживай. Твоя сестра встретит нас в библиотеке. И тогда всё будет как раньше».
Себастьян быстро улыбается мне краем губ, и я оставляю его наедине с мыслями.
– Как, по-вашему, они выросли такими большими? – спрашиваю я у Мэвы.
– Понятия не имею. Я как-то не подумала у них спросить, – отвечает она и подмигивает, и я снова смеюсь.
– А что ещё вы повидали?
– Много всего, дитя моё. Очень много. – На миг лицо Мэвы становится серьёзным, но губы тут же расплываются в улыбке. – Одно из моих любимых мест – это джунгли в глубине территории Аббачо. В них можно увидеть самых разных представителей странной местной флоры и фауны. Это одно из самых прекрасных мест, где мне довелось побывать.
Себастьян хмурится:
– А разве в джунглях не опасно?
– О, очень. Змеи толщиной с древесный ствол, дикие кошки, которые так хорошо маскируются, что их и не заметишь, пока не попадёшь к ним в лапы. Даже растения могут попытаться тебя съесть. Но иногда самые опасные существа оказываются самыми прекрасными.
Мэва права. Когда-то леди Эшлинг была самой красивой женщиной из всех, кого я встречала – и, без сомнения, самой опасной. Меня пробирает дрожь. Я бы очень хотела изгнать из своей головы все мысли о леди и просто жить – так, будто она никогда не крала мою жизнь. Иногда меня подмывает попросить Себастьяна забрать все мои воспоминания о жизни в Циннии, не только самые плохие.
Но не будь у меня этих воспоминаний, я осталась бы вообще ни с чем. Несмотря на то что разрозненные воспоминания о времени, проведённом под колпаком леди Эшлинг, не из приятных, всё равно это лучше, чем ничего.
Вскоре деревья редеют и появляются первые признаки цивилизации. Через некоторое время мы выходим на мощёную дорогу, а вдалеке уже можно различить крыши деревенских домов.
У меня урчит в животе. Мэва нас уже кормила, и я не хочу, чтобы ей пришлось ужиматься из-за нас. Себастьян думает о том же самом.
– Почти пришли, – говорит Мэва, она в каком-то безрассудном нетерпении, которое я тоже невольно чувствую. Я отзываю свою магию. Я не хочу быть невежливой.
Чем ближе мы подходим к деревне, тем громче становятся совсем посторонние мысли. Я держу свою магию как можно крепче; иначе они быстро поглотят меня.
Деревня маленькая и самобытная, люди улыбаются нам, пока мы идём к центру, где предположительно должны быть торговые лавки. В голове у меня гудит несмолкающий хор мыслей, но я дышу глубоко и прилагаю все усилия, чтобы они проносились мимо. Где-то кто-то играет на струнном инструменте, и эта мелодия смешивается со звуками флейты. Я сосредоточиваю мысли на музыке, в то время как мои ноги сами перебирают булыжники мостовой вслед за Мэвой.
– Постой, малышка, – говорит Мэва, опустив мне на плечо тяжёлую руку. Она останавливается у входа в овощную лавку, а я чуть не протанцовываю дальше. Но она только улыбается. – Чуть позже у тебя будет много времени для танцев, обещаю.
Мои припадки странности не смущают Мэву, и это здорово. Мы входим в лавку, и Мэва быстро набирает какой-то еды. Она даже разрешает нам взять по конфетке из вазочки на кассе.
– Куда вы направляетесь, господа? – спрашивает продавец, невысокий пожилой мужчина в синем фартуке.
– В Архивы Париллы, – отвечает Мэва. – Это в горах, сразу за долиной за вашей деревней, верно?
Продавец кивает и, прищурившись, смотрит на нас:
– Так и есть. Только попасть туда непросто. Они серьёзные ребята и далеко не всех пускают внутрь.
– Ну, я уверена, мы с ними договоримся. Мы ищем её родных, – Мэва кладёт руки мне на плечи. – И я уверена, они сочтут эту задачу интересной.
Продавец отдаёт Мэве сдачу и пожимает плечами:
– Что ж, тогда удачи вам.
Он смотрит, как мы уходим, и я не могу удержаться от того, чтобы оглянуться и заглянуть украдкой в его мысли.
«Бедняги. Надеюсь, эта библиотека не последняя их надежда. Не верю, что у них что-то выйдет…»
Я спотыкаюсь о порог магазина. Старик уверен в своей правоте, но и Мэва не сомневается в успехе. Она протягивает мне руку и помогает не упасть. Я благодарно пожимаю ей пальцы, и мы идём дальше.
Я доверяю Мэве. Она знает, что делает. И я уверена, что она ведёт нас по верному пути.
Глава девятая
На следующее утро, когда я просыпаюсь, у меня есть чёткая цель. Я решила, что должна быть честна с Мэвой и рассказать ей правду: кто я и зачем мне нужно в Архивы Париллы. Рано или поздно она всё равно узнает. Как только мы попадём туда, мне придётся объяснять, какая именно информация мне нужна, и тогда я уже не смогу ничего скрыть. Чем дольше я об этом молчу, тем сильнее она может обидеться.
Я не хочу, чтобы ей было больно. И особенно не хочу, чтобы она нас покинула. Я только надеюсь, что она, в отличие от многих, не испытывает отвращения к одарённым детям. Мой план известен Себастьяну, но он ещё не решил, станет ли он прямо сейчас рассказывать о себе. Но я спокойно могу открыть свой секрет, не выдавая его.
Вдалеке солнечные лучи стелются по горным вершинам и постепенно озаряют наш скромный лагерь на травяном лугу. Мэва зевает и потягивается в своём спальнике. У меня сердце колотится в пятках.
Я должна сделать это сейчас, пока не сдали нервы.
Ноги сами подводят меня к ней прежде, чем я успеваю всё обдумать. Когда я опускаюсь на колени рядом с её спальником, Мэва наклоняет голову:
– Доброе утро, малышка. У тебя сегодня такой серьёзный вид.
Я открываю рот, но не издаю ни звука. Мэва садится, на её лице явно читается беспокойство:
– Симона, что случилось?
Я качаю головой и снова пытаюсь заговорить, на этот раз с бо́льшим успехом:
– Всё хорошо. Я… я должна кое-что рассказать вам. – В горле у меня першит, словно его потёрли наждачкой, и я кашляю, чтобы избавиться от этого ощущения.
Мэва выпрямляется и поворачивается ко мне:
– Продолжай.
Мои руки сплетаются, и я смотрю на них, в то время как слова льются у меня изо рта.
– Я была с вами
