Книга Тень. Позволь тебя любить - Джули Джи

— Сегодня же приступите к патрулированию, я попрошу работников подготовить Вам кабинет, какой, скажу позже. Хотела чуть позже заняться этим вопросом, но это, — Макуилл бросила брезгливый взгляд на статую, — Уже ни в какие рамки не входит. Мистер Милтон, господин Нотти сегодня ночевал в спальне?

— Ну да, когда я пришел в спальню он уже спал. Когда проснулся, то разбудил его, — изогнув бровь ответил Милтон, скрестив руки на груди.

— Так, ладно…я отправлю вам сообщение, — Макуилл быстрым шагом удалилась вслед за учениками, оставляя двух студентов озадаченно смотреть ей вслед.

В помещении остались только Агнесс, Милтон и большая каменная статуя, могущественно возвышающаяся над их головами.

— Рейн, если это твоих рук дело, то я даже не удивлюсь, — лениво растягивая слова, протянул Милтон, обращая взгляд серых глаз на Агнесс.

— Конечно, мне же заняться больше нечем, как гигантские члены по ночам лепить, — злобно рявкнула Агни, зашагав к большому залу.

— А тебе больше по душе лепить мелкие? — издевательски хмыкнул Милтон, сунув руки в карманы и неспеша двинувшись вслед за девушкой.

Агнесс на ходу бросила на Милтона презрительный взгляд, скривив лицо:

— Средние.

И понеслась среди рядов к своему столу, оставив позади в который раз уже удивлённого аристократичного хорька.

— Агни, ты это видела? — хихикала Джули, накладывая в тарелку яичницу, — Он ещё и в людей пуляется непонятно чем. Смотри на Лидию.

Агнесс перевела взгляд на сокурсницу, которая сидела на другом конце стола. Её мантия переливалась блестящими пятнами, которые искрились при каждом движении, отскакивая от малейшего источника света.

— Выглядит довольно прилично. Хорошо, что он изливает из себя не то, что обычно такие штуки делают по прямому своему назначению, — прыснула Агнесс, беря в руки тост с джемом.

— Ага, додумался же кто-то. Мне кажется это дело рук Убийц, — непринуждённо сказала Джули, запивая яичницу апельсиновым соком, — Тео, скорее всего.

— Ну не знаю, это же не с башни в туалет сходить, Филиус вон даже сделать ничего не смог, — задумчиво бросила Агнесс, — Самое неприятное, что мне теперь придётся этим делом заниматься, выяснять кто виновник. Макуилл как увидела эту хрень, так тут же поймала меня с Милтоном.

— Не получилось у тебя в этом году отделаться от дополнительных обязанностей, как ты хотела, — вздохнула сочувственно Джули, — Не переживай, мы с Генри чем сможем, тем поможем.

— Спасибо, Джул, — улыбнулась подруге Агни.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Агнесс медленно обернулась.

Зария Самуил прищурено смотрел на девушку. Чуть закусил губу и наматывал кудрявую прядь светлых волос на палец. Агнесс чуть вздрогнув наклонилась к Джули:

— Джул, Самуил странно на меня смотрит, мне страшно.

Джули бросила взгляд за стол Наблюдателей и прыснула, прикрыв рот ладошкой:

— Он смотрит на тебя, как будто хочет съесть. Мне кажется, ты ему нравишься.

Агнесс уткнулась в тарелку. Не поворачивалась больше к симпатичному Наблюдателю, заканчивая завтрак.

Скоро начнутся занятия. Ещё Макуилл прицепилась со своей дружиной, им с Милтоном придется встречаться чаще, чем хотелось бы.

Хотелось бы?

Часть 8

Дарк Милтон неспеша шёл по мрачным коридорам подземелий, сунув руки в карманы брюк и устало приподняв голову.

Он пытался понять, почему кроме надоедливой Защитницы не мог больше ни о чем думать. Он до сих пор чувствовал горячее прикосновение её рук на своей коже. Она оставила свой след на нём. Не грязный, противный, от которого хотелось побыстрее отмыться, нет. След, к которому хотелось прикоснуться снова и снова, пробуждая трепетное волнение в груди.

Он видел перед собой её так ясно, как каменные плиты по которым шёл. Она сопровождала его. Мысленно, наяву, прямо сейчас.

Она шла рядом с ним и он чувствовал запах её волос. Этот запах можно было сравнить с летом. С жарким июньским солнцем. С усеянной луговыми цветами лесной поляной.

Раз за разом Милтон прокручивал в голове стычку на лестнице, когда они возвращались от Макуилл.

Она боялась его. Он заметил мелкую дрожь, когда низко склонился к девушке. Он заметил бы любое изменение, произойди оно тогда, ведь он разглядел каждую веснушку на её бледном лице. На прекрасном лице. А в больших карих глазах хотелось утонуть. Если бы он поддался своим порывам, то их пальцы встретились в миг в воздухе.

Она боялась его.

И в итоге страшно стало самому. Он действительно испугался. Испугался своей реакции на неё. Удивление, страх, непонимание, всё смешалось в кучу.

И он ушёл. Ушёл, потому что не нашёл отклика от таких привычных эмоций, как презрение, ненависть и отвращение.

Она стала другой.

Или он по-другому на неё посмотрел.

Как разложить всё по полочкам? Как сделать так, что бы не ощущать её возле себя? Потому что когда она появлялась рядом с ним в реальности, все чувства обострялись в несколько раз. В первую очередь просыпалось обоняние. Он чувствовал её слишком остро. Её запах вызывал сладостное головокружение, впоследствие пробуждая миллиарды тонких нитей чувств. Они обволакивали его с ног до головы, забирались в самую душу.

Она стала навязчивым образом, постоянным жителем его мыслей.

Её глаза, когда не выражали глубокое презрение, были несравнимы даже с самым сладким сном. Они отражали радость, непонимание, или злобу, не важно. Они отражали её суть. Особенную, неповторимую, притягательно-желанную. В которой хотелось растворится. Зарыться с головой и остаться там навсегда.

Одним своим присутствием она оживляла воздух вокруг себя, заставляя миллиарды частичек атомов кружиться вокруг него по кругу. Дёргали за ниточки чувств, оживляя одну эмоцию за другой.

Он послал ей букет цветов.

Просто не смог противостоять своим навязчивым мыслям, бьющим по сознанию, словно молоток, отбивающий нескончаемый звон. Он долбил как по раскалённому железу, впиваясь каждым ударом в сознание, мысли, саму душу.

Хотелось услышать её.

Ощутить волнение, радость, её звонкий смех. Даже если это произойдёт на расстоянии. Даже если воочию не увидит её реакции, он будет точно знать. Что она хотя бы улыбнулась. Что он вызвал в ней чувство, пусть даже не зная, кому оно адресовано. Он будет знать, что у неё есть что-то от него. Сама мысль о том, что цветы стоят рядом, пока она спит, грела душу. Этого было достаточно. Достаточно, что бы хотя бы на время усмирить переполнявшие чувства, так яростно рвущиеся наружу.

Многогранный вихрь эмоций подкидывал. Приземлял. Опустошал сознание. Проникал длинными щупальцами в самое нутро, направляя электрический заряд в самые оголённые места, накаляя их до предела. Он чувствовал падение. С каждым часом, минутой, секундой он падал все глубже. И сопротивляться было