бесследно из холла гостиницы?
– Мистическим образом, вы хотите сказать?
– Да.
– Что ж, и такое бывает. Рядом с миром зримым всегда живет мир незримый, только большинство не верит в его существование. А он есть, и кто-то всё время переходит из одного мира в другой.
– Из бытия в небытие? Или из бытия в некое иное бытие?
– Кабы знать, как! Может быть, это одно и то же. Нам сие неведомо. Вот Андрей Белый писал о своей подруге, известной оккультистке Минцловой: она однажды поведала ему, что некие «они», ее неведомые мистические руководители, удаляют ее от людей и общений. Дескать, скоро она исчезнет навсегда и просит друзей молчать об этом. И что же вы думаете? Она действительно в тысяча девятьсот десятом году исчезла, и никто до сих пор не знает, куда. А поскольку предупрежденные ею оккультисты в полицию не пошли, то Минцлова как бы растворилась. Была и нету.
Мне припомнилось белое, опухшее, как у покойницы, лицо этой Минцловой с фотографии. Снова противно заныло в животе. Одновременно отметил: а батюшка-то эрудированный, Белого читал!
– Даа… Но эта Минцлова хотя бы предупредила о своем исчезновении. И она была одна. Мой случай хуже: вчера пропадают одновременно пятьдесят человек, с которыми я ехал в гостиницу, а потом мне говорят, что их там не было. А я с ними стоял у стойки. Каково?
Батюшка поднял брови, глянул на меня уже настороженно, помял ладонью жидкую русую бородку.
– Что тут сказать?.. А вы, как бы это деликатно выразиться, не…
– Именно «не», – перебил я его, поняв, куда он клонит. – Не пью, во всяком случае, много, не употребляю наркотиков, на учете у психиатра не состою. Полсотни этрускологов, которых я видел, как вижу вас, как сквозь землю провалились, это факт!
– Да, о таком мне слыхать еще не доводилось… Пятьдесят человек… Помнится, говорили о пропаже какой-то секты в джунглях, но это дело давнее и нездешнее. Но, может быть, они еще найдутся, и причина их исчезновения какая-то простая и вовсе не мистическая?
– Все так говорят, и я сам на это надеялся. Но уже сутки, как они не объявляются. Значит, простых объяснений не будет. А потом… странно не только их исчезновение, но и то, как к нему относятся местные – ФСБ, МВД, власти, университет…
– А как?
– Ну, примерно так же, как друзья Минцловой. Словно что-то знают, но не хотят говорить. Надо подождать, твердят они в один голос, а из управления науки и культуры все уже разбежались, включая секретаршу начальника. Почему? И почему вслед за учеными исчезли свидетели их пребывания в гостинице – уже три человека, а ректора университета, задумавшего конференцию, разбил инсульт?
Отец Константин задумался.
– Да, признаться, и мне уже как-то не по себе… И, честно говоря, всегда было не по себе в этом Южноморске – я ведь тоже не местный. Вы правы: какая-то чертовщина тут ощущается, хотя, конечно, столько людей за раз никогда не пропадало. Но вот вопрос, естественно возникающий после услышанного: а почему, извините, вы не исчезли вслед за другими?
Я развел руками:
– Не знаю, что и сказать. Человек из ФСБ меня уже спрашивал об этом. Первое, что приходит в голову: потому что я не этрусколог.
– А кто вы? Ах, да, вы говорили – писатель… Что же вы делаете на этой конференции?
– Я написал историческую книгу с главой об этрусках – вот и пригласили.
– Стало быть, если причины происшедшего мистические, кому-то нужно было, чтобы остался именно писатель.
– Об этом я как-то не подумал…
Колокол, всю нашу беседу бивший у нас над головой с равными промежутками, умолк.
– Простите, мне пора, – поклонился отец Константин. – Одно я знаю точно по поводу рассказанного вами: надо бы вам, не откладывая, исповедаться и причаститься. Вы крещеный?
– Крещеный.
– Где-то у меня была карточка с телефоном… вот… Звоните, как надумаете. И вообще держите меня в курсе.
За церковной оградой я вдруг снова увидел Григория, покуривающего с праздным якобы видом. Где он шатался? Или незаметно ходил за мной от ведомства Здолбуновича? Я направился прямо к нему, отчего он занервничал и стал усиленно мне подмигивать. Конспирация, что ли? А как на такси за мой счет кататься? Не дойдя до него метра (а то снова прицепит что-нибудь), я тихо сказал:
– Прекратите моргать, а то подумают, что у вас нервный тик. Есть новости?
Он слегка покачал головой.
Я повернулся и пошел прочь, не заботясь о том, следует за мной Григорий или нет. Как сказано в фильме «Бриллиантовая рука»: «Вам поручена эта операция, так что действуйте». Вот пусть он и действует, как ему поручено. Он, наверное, на обед ходил, пока я таскался по университету. Понадеялся на «божью коровку». Что ж, надо же и секретным сотрудникам обедать. Всё равно, случись что, этот ненадежный секьюрити меня не спасет. Я уже устал от безрадостных впечатлений сегодняшнего дня и высматривал такси. Проходя мимо университета, я услышал за спиной негромкий женский голос:
– Не оглядывайтесь. За вами следят. Я сейчас вас обгоню, а вы идите за мной.
Голос был знакомым. Я не стал оглядываться, но, максимально скосив глаза налево, увидел каштановые локоны, лиловые губы, кончик напудренного носика и загнутые вверх кончики длинных ресниц – накладных, наверное. Понятно, секретарша ректора. Она вихляющей походкой манекенщиц – от бедра – обогнала меня, покачивая амфорами ягодиц, обтянутых лиловой юбкой. Ее туфли на шпильке тоже были лиловыми. Вспомнились слова недавно слышанной дурацкой песенки: «Цвет настроения синий, внутри мартини, а в руках бикини», которые я никак не мог понять, потому что мартини, по моему разумению, должно быть в руках этой девушки, а бикини – на ее теле. Чего она – голая, что ли, сидит, наклюкавшись мартини? Сгорбленная девушка с синими титьками, Пикассо отдыхает. А у этой, стало быть – цвет настроения лиловый? Чего ей надо? То из нее слова не вытянешь, то… Пугать будет, как остальные?
Она, между тем, зашла в магазинчик с вывеской «Минимаркет». Помедлив, я двинулся за ней. Сейчас купим мартини и будем пить его в «Аквариуме» без бикини. Тьфу, привязалось! И всегда так со мной, когда нервничаю. Лилу́ (как я уже про себя ее назвал) свернула между стеллажей налево, я за ней, и через несколько шагов мы оказались у кассы, за которой был выход – на другую сторону здания. А, вот в чем дело: это, как в детективах – чтобы уйти от слежки, нужен дом со сквозным проходом.
Когда
