зле не знаешь ты утех.
II
О, коль приятными стезями
Тогда ты на Парнас всходил,
Когда огромными стихами
Пизде песнь хвальну вострубил.
Читая ту, я восхищаюсь,
Слатчайшим чувством наполняюсь,
Вся в жилах кровь моя кипит,
Вся мысль пиздою возмутится,
Душа моя к мудам стремится,
А хуй прервать штаны грозит.
III
Блаженство, славу, пышность, чести
Я презираю так, как ты,
Не стоят те пиздиной шерсти,
Без ебли все суть суеты.
Вселенну всю я забываю,
В пизду как ярый хуй вбиваю,
Щасливей папы и царей,
Когда красотка обнимает,
Цалует, жмет и подъебает —
Тут все блаженство жизни сей!
Приапу («Приап, правитель пизд, хуев…»)
I
Приап, правитель пизд, хуев,
Владетель сильный над мудами,
Всегда ты всех ети готов,
Обнявшись ты лежишь с пиздами.
Твой хуй есть рог единорога,
Стоит бесславно день и ночь,
Не может пизд отбить он прочь,
Столь ревность их к нему есть многа.
II
Меж белых зыблющихся гор,
В лощине меж кустов прелестных
Имеешь ты свой храм и двор,
В пределах ты живешь претесных,
Куда толпы хуев идут,
Венчавши каждый плешь цветами,
Плескают вместо рук мудами,
На жертву целок, пизд ведут.
III
Твой храм взнесен не на столбах,
Покрыт не камнем, не досками,
Стоит воздвигнут на хуях,
И верх укладен весь пиздами.
Ты тут на троне, на суде
Сидишь, внимаешь пизд просящих,
Где вместо завесов висящих
Вкруг храма всё висят муде.
IV
Но что за визг пронзает слух,
И что за токи крови льются,
Что весел так Приапов дух?
Все целки перед ним ебутся.
Тут каждый хуй в крови стоит,
Приапу в честь пизды закланны
В слезах, в крови лежат попранны,
Но паки их Приап живит.
V
Подобяся хуи жрецам,
Внутрь пизд пронзенных проницают
И, секеля коснувшись там,
Беды велики предвещают
Пиздищам старым и седым,
Затем, что рот разинув ходят,
Хуям что трепет, страх наводят,
Что тлеть их будет вечна дым.
VI
Но самым узеньким пиздам,
Которы губы ужимают
И сесть боятся вплоть к мудам,
Беды ж велики предвещают,
Что толстый хуй их будет еть,
Длинной до сердца их достанет,
Как шапку, губы их растянет,
Тем будут бедные ширеть.
VII
Хуи, предвестники злых бед,
Жрецы ебливого Приапа,
Се идет к вам хуй дряхл и сед,
Главу его не кроет шляпа,
Лишь ранами покрыта плешь,
Трясется и сказать вас просит,
Когда смерть жизнь его подкосит,
Затем он к вам сто верст шел пеш.
VIII
Приап, узрев его, и сам
Ему почтенье изъявляет;
Велика честь седым власам —
Его он другом называет.
Ударил плешью в пуп себя,
Тряхнул мудами троекратно,
Потряс он храм весь тем незапно —
А всё, хуй старый, для тебя.
IX
— Скажи, старик, — Приап вещал,—
Ты сделал ли что в свете славно?
Когда ты, где и как ебал?
Ебешь ли ныне ты исправно?
Коль храбр ты в жизни своей был,
Твой шанкар стерть я постараюсь,
Твой век продлить я обещаюсь,
Чтоб столько ж лет еще ты жил.
X
Старик, к ногам Приапа пад,
Не слезы — кровь льет с хуерыком,
Столь щедрости его был рад,
Что стал в смущеньи превеликом;
Подняв плешь синю, говорит:
— Коль ты так правду наблюдаешь,
Что жизнь за службы обещаешь,
Твой правый суд мой век продлит.
XI
Внимай, Приап, мои дела!
Я начал еть еще в младенстве,
Жизнь юностью моя цвела —
А еть уж знал я в совершенстве.
Я тьмы ебал пизд разных лиц,
Широких, узких и глубоких,
Курносых жоп и толстощеких,
Скотов ебал, зверей и птиц.
XII
Но льзя ль довольну в свете быть
И не иметь желаньев вредных?
Я захотел и в ад сойтить,
Чтоб перееть там тени смертных.
Мне вход туда известен был,
Где Стикса дремлющие воды,
Откуда смертным нет свободы
И где Плутон с двором всем жил.
XIII
Промеж двух зыблющихся гор
Лежит предлинная лощина,
Кусты, болота в ней и бор
И преглубокая пучина,
Тут страшна пропасть возле ней
На свет дух смрадный изрыгает,
Дым с пылью, с треском извергает,
И тем коснуться мерзко ей.
XIV
Я смело в пропасть ту сошел,
Насколь тут дух был ни зловонен,
К брегам который Стикса вел,
И сколь Харон был своеволен,
Без платы в барку не впускал,
Со мною платы не бывало,
Мне старого еть должно стало
И тем я путь чрез Стикс сыскал.
XV
Потом, лишь Цербер стал реветь,
Лишь стал в три зева страшно лаять,
Я бросившись его стал еть,
Он ярость должен был оставить
И мне к Плутону путь открыть.
Тут духов тьмы со мной встречались,
Но сами, зря меня, боялись,
Чтоб я не стал их еть ловить.
XVI
В пещере темной был Плутон,
Сидел на троне с Прозерпиной,
Вкруг их был слышен винных стон,
Который строгою судьбиной
Низвержены навек страдать.
Тут в первый раз мне страх коснулся,
Я,
