— Лолка, не морочь мне голову! — прошипелМаркиз. — Сколько ты плеснула этой бабе?
— Не знаю, на глазок, — честно призналасьЛола, — с полпузырька будет.
— Ну, с этой дозой не то что персидского кота, можнольва обстричь под панка! Или вообще налысо.
Раздался грохот, и в комнату явилась сама виновницаторжества. На ней поверх розовой ночной сорочки был надет необъятных размеровхалат, когда-то вероятно шелковый, а сейчас жутко засаленный, так что непонятнобыло, какой узор на материале.
— Ну? — громогласно спросила она. — Чем этовы тут занимаетесь, дармоеды?
— Мадам! — Леня разогнул натруженную спину. —Я бы попросил трудящегося человека не обижать!
— Ладно, ладно, — пренебрежительно сказалатетка. — Уж и слова не скажи! Ты сам-то из каких будешь?
— Из деревни мы, — пискнула Лола, но хозяйка ее неуслышала, она вообще Лолу демонстративно не замечала.
— А ты ничего, симпатичный. Работай-работай, —Софья приблизилась к Лене и игриво ткнула его в бок, отчего тот едва удержалсяна ногах, — быстро сделаешь, премию получишь…
Лола забеспокоилась, потому что намерения противной теткибыли написаны у нее на лице: она явно положила глаз на Маркиза. С чего бы это?
Леня же подумал, что Лолка-растяпа наверняка перепуталалекарство и добавила в настой какого-нибудь возбудителя для жеребцов.
И что теперь делать?
— Помню я еще молодушкой была… — запела вдруг теткапротивным голосом.
— Софья Сигизмундовна! — в дверях стоял Вениамин ипялился на свою тещу вылупленными глазами.
— Что уставился? — она нахмурила брови. Говорилаведь, что настой мне помогает, а ты не верил. Вот, пожалуйста! — онарастопырила полы халата и закружилась по комнате.
Вениамин вернул на место отвисшую челюсть и прислонился кдверному косяку, очевидно, от удивления ноги не держали его.
Теща же описывала вокруг Маркиза сужающиеся круги, подходяближе и ближе. Леня всерьез испугался.
"Все пропало, — в панике думала Лола, —сейчас она попытается его изнасиловать.
Ленька, конечно, этого не допустит, придется стукнуть теткупо кумполу, и тогда нас с позором выгонят из квартиры. Операция сорвется, иЛенька во всем обвинит меня. Но откуда же я знала, что легкое снотворное длякотов подействует на тетку так возбуждающе? А вдруг ветеринар и вправдуперепутал и дал мне не то лекарство? Ужас какой, все равно Маркиз менявиноватой сделает…"
В это самое время тетка поскользнулась на вымазанном клеемполу и с размаху села на обои.
— Софья Сигизмундовна! — вскричал Веня. — Чтоже вы так неосторожно?
Она поглядела на Леню, потом перевела взгляд на Вениамина.
— Как-то вас много, — неуверенно сказалаона. — Что вся эта толпа делает в моей квартире? Венечка, что-то мненехорошо… "
— А вы прилягте! — находчиво предложил Маркиз,поскольку Вениамин снова замолчал от удивления, видно теща никогда не называлаего Венечкой.
Вдвоем с Лолой они подняли тетку, тяжелую как танк, иповолокли в ее комнату. Опомнившийся Веня подталкивал сзади. Сгрузив свою ношуна кровать, убедились, что Софья крепко спит, и закрыли за собой дверь.
— Ну и ну! — Веня качал головой. — Впервые еетакой вижу!
— Вам надо чаю попить, чтобы стресс снять, —сказал Леня и кивнул своей подруге. Напои товарища!
— Это мы запросто! — оживилась Лола, подталкиваяВениамина в сторону кухни. — С нашим удовольствием!
Она заварила чай и прикрыла чайник двумя полотенцами.
— А вот пирожка попробуйте, — предложила Лола,сняв льняную салфетку с корзинки. Сама пекла, свеженькие…
Насчет того, что она сама пекла пирожки, Лола приврала:пирожки она купила по дороге в небольшой частной пекарне. Однако выглядело всеочень натурально. Румяная корочка, золотистый бочок — пирожки имели совершеннодомашний вид. Простонародный говор у Лолы тоже получался неплохо: она вспомнилапостановку «Грозы» Островского, в которой играла роль Варвары.
— А с чем пирожки? — задумчиво осведомился Веня,принюхиваясь к поднимающемуся из корзинки аромату.
— С капустой… — неуверенно ответила Лола, мучительноприпоминая, какие пирожки она покупала.
— Мои любимые… — Веня уселся за стол и закусилпирожок. — Ой, а этот, кажется, с творогом…
— Какие-то с творогом, какие-то с капустой, —зачастила Лола. — У меня, дяденька, тесто осталось, а начинка-токончилась, вот я и сделала с творожком несколько штук.., а больше-то скапустой.., вы кушайте, дяденька, кушайте, не сомневайтесь, творожок у менясвежий, не из магазина, тетка привезла…
— Вкусно… — проговорил Веня с полным ртом.
Лола налила Вене большую кружку чая и уселась напротив него,подперев щеку кулаком и жалостно вздыхая:
— Вам, дяденька, хорошо кушать надо, а то вы вон какойхлипкий.., в чем только душа держится! У нас-то в Запечье мужики такие здоровые— оглоблей не перешибешь.., я, дяденька, сама из Запечья…
— Что это — Запечье? — поинтересовался вежливыйВеня.
— Что, дяденька, правда не знаешь? — поразиласьЛола его невежеству. — Запечье же оно.., аккурат за Подкорытовкой.., у наси автобус ходит…
— А, ну конечно… — Веня чуть заметно усмехнулся ипотянулся за следующим пирожком.
— А мамаша-то ваша, видать, пирожков не печет, —сочувственно проговорила Лола. — Даже и в кухне печевом не пахнет!
— Какая мамаша? — Веня поднял на девушкуудивленный взгляд.
— Ну как какая? — Лола изобразиларастерянность. — Вот эта самая… Софья Занудовна.., строгие они у вас!
— Ах, Софья Сигизмундовна! — Венярасхохотался. — Да что вы, она мне, слава богу, не мать!
— А кто же? — Лола удивленно округлилаглаза. — Тетенька, что ли? У меня вот тетенька, Марья Петровна, оченьдобрая женщина, то творожку свеженького привезет, то картошки, то сальца.., атолько я, все одно, отдельно от нее проживаю.., тетка все же — не мать родная!
— Да и не тетка она… — хмуро произнес Веня.
— А кто же тогда? — Лола перегнулась через стол,опершись на локти, и уставилась на хозяина с живейшим интересом.
— Троюродная теща, — неохотно выдавил Веня.
— Это как же так? — поразилась Лола. — Развеж так бывает?
— С другими не бывает, — вздохнул Веня. А со мнойвот случилось.., моя мама, покойница, всегда говорила — «Вениамин, ты круглыйдурак!» — Веня сделал паузу и вздохнув еще печальнее, продолжил:
— Так вот она ошибалась.., я не дурак, я круглый идиот!
