в рот и нос девушки, растекались по вискам, словно врастая в них. С них капала черная, похожая на масло слизь, которая скатывалась по бесформенной инфернальной массе, туда, откуда они выходили. На полу красовалась разрушенная огромная купель, которая переливалась и бурлила черной субстанцией, больше напоминающей слизняка.
– Добро пожаловать.
Голос раздался одновременно в мыслях Баура и Лютера, который от увидено, выронил самострел и стоял, уставившись на искаженное голое тело с открытым ртом. Рыцарь даже не обратил внимания, что в комнате раздался чужой голос.
– Ждал, что мы явимся? – спросил Баур.
– О нет, я не подвластен ожиданиям, но коли сама жизнь мне подтасовывает карты, скажу, что лишь с тобой я буду вести свой диалог,
Лютер внезапно свалился на землю, его тело было разрублено напополам вертикально, так, словно это была не плоть, а талое масло, которое резали острым ножом. Кишки и внутренности выпали на пол первыми, только потом повалилось и тело, заливая каменный грязный пол кровью, которая чернела, смешиваясь с вековой пылью.
– Страха ты этим не вызвал, – строго сказал Баур.
– Я и не пытался тебя напугать. Мои сестры и братья много раз упоминали тебя, говорили, что ты готов пожирать скверну во имя своего мира.
– Я готов служить великой богине, которая даровала мне силы и знания, – Баур не спускал глаз с девушки, что безвольно висела во власти черных щупалец.
– Я вижу тебе любопытно то, что здесь происходит, – голос звучал все настойчивее.
– Покажись, выродок, я требую от тебя этого! Именем Дневы заклинаю!
Раздался хлопок! Баур отлетел к стене от удара и по глазам резанул ослепляющий свет, который тут же потух и заволочил комнату мглой.
– Много веков я прибывал в относительном спокойствие. Иногда спускаясь туманом с гор, дабы насытить своих детей, что жаждали еды. Но это время было очень мучительным для меня, – вдруг что-то словно перебило речь и голос продолжился, – Мучительным настолько, что не найдя покоя я выбрал новую тропу ведущую туда, где только мрак во имя равновесия, где будет жизнь, что отняли давно.
Старик поднялся на ноги, и только напряг свое сознание, в попытке выследить, где же находится Верный. Светлячки в его банки трепыхались из стороны в сторону, явно давая понять, что здесь все переполнено древней магией.
– И зачем ты рассказываешь мне это?
– Я вижу твой интерес. То, что буквально завораживает твой разум и сознание. Гонитель агнцев Древних, пропитанный страхом и сжираемый любопытством.
– Мне противно само осознание вашего существование в этом божественном мире, сотканном из песен и молитв! – старик перестал говорить слова вслух, он передавал их, так же как и Верный.
– Противно осознание, что вы всего копирка, зерна без зерна, плевел, что выставлен каратом на сотни тысяч душ ценой, лишь той, кто обманом из звена стал украшеньем и наплодил свои цепочки, но не из золота и благодати, а с помощью мощей убитых в роковые дни. И этот яростный порыв стереть в безумии идеал, заставил таковых как ты цепляться словно вороны цепляются в умерших, дабы добить и сожрать, переварив и совратив, заставив идеал стать оскверненной пылью. Таков твой план, скажи старик. А ты не размышлял над тем, что сам являешься подделкой, лишь куклой, в руках безумной и бездушной, что предала своих творцов?
– Не смей так говорить о Дневе! Или ты возомнил себя равным, тем, кто сотворил ваш мир? – Баур пытался рассеять мрак, найти, того кто говорит, но все было тщетно. Казалось, что голос и вовсе идет не отсюда. Будто, кто–то манипулирует магическими потоками. Или же ведущих диалог двое.
– О нет, я просто сжигаем одиночеством, оно присуще всем и людям и богам. Она, та дева, что скована во мгле всего лишь на всего принцесса, что мне подарит наследника для царства.
– Я не с тобой разговариваю! – рявкнул уже вслух Баур.
– Ты хочешь знать мотивы? Но это только лишь для вас, людей, что слабо понимают мир, является причиной. Для меня, терновых пут на голове достаточно, что возложили мои боги.
– Ты сам надел корону мира, я знаю ваше племя все насквозь, и не бывает так, чтоб кто-то делал что-то для других, – ответил Баур.
– Быть может так, но только среди тех, кто опустился до ваших пониманий мира и решил устроить бойню, подобно той, что пережил и сам. Они лишились крова, лишились связи и ума, их забирает злоба, подобно той, что ты и все твои сыны подобно яростным вулканом извергли как вам кажется самим в священном и праведном мече. Так кто теперь надел корону бога, среди разорванного мира Дневы, ты?
– Тебе я понимаю, – старик пытался тянуть время, видя, что с ним и вправду пытаются вести диалог. – Но что тогда здесь происходит, скажи?
– С ума сойти, готовы все и чернь и боги. Так этот Верный обезумел, он долго наблюдал украдкой за людьми и так, что рушил собственные судьбы, тебя я удивлю, у него их две. Он впитывал то чувство, которое губительней войны и возжелал супругу, подобно тем, что ищут себе от мала до велика, лишь той сыны, что созданы из плоти.
– Он думал, она будет его любить? После того, что он сотворил с ней? – спросил Баур, начиная понимать, что тут происходит.
– Он думал так, как думают безумцы. Но не тревожься в этот раз старик, я здесь за тем, зачем и ты.
– Ты хочешь его уничтожить?
– Нет, лишь вернуть туда, где его дом, ведь в тех кровавых битвах он лишь отстал от многих, что покинули свои дома и храмы, кои подобно хвори были заражены твоими соплеменниками.
Старик наконец-то уловил то, откуда исходит весь магический поток. На удивление это была огромная разрушенная купель с черной скверной. Но он даже со своим огромным опытом так и не мог понять, как такое вообще возможно. Кто-то имеет такую мощь находясь на расстояние, которое он не видел не в одном ковене. Даже Верный, уничтоживший отряд в прошлый раз не владел такой силой. Решившись все же нанести удар, Баур выкрикнул заклинание!
Тянуть больше было нельзя, заберут этого монстра, или же его водят за нос. Допустить такую ошибку было просто фатально для всех, особенно для тех, кто жил в окрестностях этих гор. Тут же комната наполнилась жгучим пламенем яркого черно-фиолетового цвета! Щупальца, что были в купели, тут же выронили девушку в черную жижу и взвились сгораемые дотла, комната наполнилась писком и одновременно с этим, раздался дикий вой, который с силой ударил
