Книга Грешники - Аля Алая

Прошло семь лет, а проклятый остров так и не отпустил меня.

Долго лежу с закрытыми глазами, жадно впитывая в себя обрывки сегодняшнего сна. В нем я опять был с ней, той кому кричу и во сне и после пробуждения, что люблю. Даже годы не смогли вырвать ее из меня. Когда произношу это короткое имя, то каждый раз ощущаю ноющую боль в груди – Ава.

Мое наваждение, моя болезнь и проклятье.

Первое время я лишь изредка видел кусочки воспоминаний, здесь она смеется, там плачет. Я бегу следом, а вода уносит ее от меня, хватаю за руку и прижимаю к себе свой самый драгоценный приз. Потом просыпаюсь и руки всегда пустые. После этих снов начались срывы, хотелось лезть на стену от непонимания, что произошло за эти десять дней.

Первое время я думал, что все это игры сознания на почве измены жены, стресса, все переплелось и подсунуло мне идеальный образ женщины, которую я хотел бы видеть рядом с собой. Просто мираж.

Но мираж с каждым разом становился все более живым, ко мне приходили воспоминая о ее запахе, вкусе, ее сладких стонах, от которых сердце разрывалось.

Она звала меня другим именем – Булат. От того, как она это делала, все тело покрывалось испариной.

Я отчаянно хотел вспомнить все, мне казалось, что как только я это сделаю – то смогу отыскать ее. В моей памяти обязательно должен был быть ключик, стоит его найти и Ава моя. Но это был лишь самообман.

Миша получил доступ ко всей скудной информации, что осталась цела после шторма, но ни намека на Аву не было. Все записи пропали. Лишь кассир смог вспомнить, что я был не один в супермаркете, а с девушкой, с которой мы были похожи на влюбленную парочку. Камеры в магазине оказались не рабочими и эта нить оборвалась. Еще медсестра в больнице рассказывала о незнакомке, которая спрашивала о моем самочувствии, но потом сразу же исчезла. Они описывали ее так, как я помню. Миниатюрная, с длинными каштановыми волосами и карими глазами.

Моя Ава.

Открываю наконец глаза и иду умываться. В моей новой огромной квартире в Мюнхене просторно и пусто. Все эти годы только работа хоть как-то спасала меня. С женой развелся, от друзей отдалился, остались лишь деловые партнеры и проекты, над которыми я работаю днями и ночами.

Иногда я засыпаю прямо над бумагами, и мне снится, как Ава смеется и треплет меня за волосы, называя трудоголиком. Это уже не воспоминания, это мой мозг, который оживил ее в моей голове и сделал частью жизни.

Умываю лицо холодной водой и щурюсь, рассматривая себя в зеркало. За эти годы на моем теле добавилась лишь одна татуировка, прямо на сердце, провожу по чернильным буквам ладонью и стискиваю зубы. Опять чувствую внутри пустоту, которая не уходит. Эта женщина как демон, проникла в меня, украла душу и обрекла на вечные страдания, покинув меня.

Воспоминания ко мне приходили по-разному, иногда это напоминало сумасшествие.

Два года назад на мальчишнике у Лехи, я в пьяном дурмане хорошенько шлепнул стриптизершу по заднице и получил за это заслуженную пощечину. Ее ладонь со звоном отскочила от моей щеки и в голове пронеслась вспышка:

«Парень, открой глаза, ты меня слышишь?»

Под закрытыми веками вспыхивает образ Авы, она вся промокла и протягивает ко мне руку.

Открываю глаза и нахожу мутным взглядом стриптизершу, которая не успела еще уйти далеко.

– Эй красотка, хочешь подзаработать? – тянусь в карман за бумажником и достаю крупные купюры.

– Тебе минет или трахнутся хочешь? – она с интересом подходит и забирает деньги. С сальной улыбочкой засовывает их себе в лифчик четверного размера. Не люблю таких баб, потасканные и наглые.

– Повтори, что только что сделала?

– По морде тебе съездить? – удивляется она.

– Да, давай. Я плачу – ты бьешь. И даже трахаться не придется.

– Ну как скажешь, – она садится ко мне на колени и лепит еще одну пощечину, которая погружает меня в дождь и запахи свежего леса. Моя машина катится в озеро, утягивая меня за собой, но Ава не сдается:

«Приходи в себя, ты же тут умрешь»

Ее голос такой отчаянный, в нем столько боли, тянусь к ней, но видение расплывается и исчезает.

Опять открываю глаза и смотрю на наглую стрипуху, что ерзает на моих коленях.

– Держи, еще, – вкладываю ей в руку деньги и жду. Она бьет наотмашь и я падаю в воду. Я на дне и  отчаянно борюсь с ремнем безопасности, который в конце концов поддается. Поворачиваюсь и вижу Аву, она не бросила меня, хотя сама уже почти потеряла сознание. Отталкиваюсь от машины и забираю мою любимую женщину наверх, она должна жить и дышать. Без нее в этом мире мне ничего не нужно.

– Ты что творишь? Вот пошла отсюда, – Леха стаскивает девку с моих колен и выгоняет прочь из приватной комнаты бары. А я продолжаю набираться, потому что увидеть Аву снова и сразу потерять это как маленькая смерть.

– Макар, ты когда придешь в себя уже? – Леха возвращается и садится рядом со мной, – с тобой невозможно находиться рядом.

Он наливает себе еще виски и выпивает залпом.

– Не знаю, Леха, не отпускает.

– Да трахнись ты уже хорошенько и забудь ее. Столько лет прошло.

– Я уже половину модельного агентства перетрахал, не помогает мне. Мне нужна только она.

– Ты помешался, тебе бы к врачу.

– Это тебе бы к врачу, – я усмехаюсь, – нахер ты женишься, потом через годик будет свою Диану вытаскивать из койки друга, как я в свое время. То еще удовольствие.

– Сплюнь, – Леша кривится, – моя Диана отличная девочка. Это твоя Саша такая была, по ней сразу было видно, что ебливая. Она вон и Мише рога наставила.

– Ахренеть, – я откидываюсь на кожаный диван, – это карма, брат. Хер им, а не счастье, обоим.

Ржу в голос. Это из-за Саши я тогда сорвался на острове, швырнул обручальное кольцо в этих двух спаривающихся на королевской кровати нашего с женой номера и укатил с бутылкой рома колесить по острову. Колесил, колесил и к Аве приехал.

Выбираюсь из душа и заворачиваюсь в полотенце. Пора заканчивать с воспоминаниями и сантиментами. На носу ответственная выставка в Санкт-Петербурге.