виновных и, как правило, за мелкие провинности просто их журили. А вот за крупные, с членовредительством, нежить изгонялась из деревни на веки вечные, смертей же рядом с обителью Ордена не случалось десятилетиями. Упыри и другая кровожадная нечисть обходила округу за семь вёрст.
На борьбу с более серьёзным противником и на дальние расстояния, в том числе чужие страны, ездили уже боевые пары Ордена. Спутники, взрослые воин и ворожея. Их жизнь протекала в лабиринтах дорог, но время от времени спутники в обитель ненадолго возвращались и привозили рассказы о своих удивительных подвигах. Восхищённая Дайва всё крепко-накрепко запоминала и пересказывала потом ученицам или больным из лечебницы.
Но вот отпела метелями и подошла к концу и длинная зима.
Пролетел и первый весенний, ещё холодный месяц березень, когда постепенно сходит снег, а почки на деревьях только набухают. Но едва дороги подсохли, Рута принялась обучаться езде на смирной пожилой лошадке. Сначала с Липой или Заряной, а потом и одна, на приволье в окрестностях обители.
В придачу к лошадке у девочки появилась и желанная обнова, штаны. Которые хоть и скроила Дайва, но сшила их Рута самолично. Как и короткую рубаху, и мужская одежда для поездок верхом оказалась не в пример удобней сарафана.
Как-то раз, понукая и понукая недовольную лошадку, дочка ведьмы доехала до самого леса, возле которого торопливо спешилась, испытав острый позыв уединиться по нужде. Кустики с края леса листвой ещё как следует не опушились, поэтому Рута надумала пройти немного вглубь. И когда уже возвращалась обратно, вдруг увидела рядом со своей лошадью девочку лет четырёх. Совершенно голую, чумазую и в венке из лесных первоцветов. Второй венок красовался на голове пожилой лошадки.
– Ты кто? – замерла на месте и шёпотом спросила Рута, уже догадываясь, что встретила лесавку.
Та попятилась, но не убежала. Только открыла рот и издала тревожный крик совы. Потом вдруг сжалась в комок, резко распрямилась и прыгнула, словно нападающая рысь, легко преодолев разделяющее девочек расстояние.
От сильного толчка дочка ведьмы не устояла и упала спиной на землю. Хорошо хоть не приложилась головой о стоявший рядом пенёк, лесавка же, оказавшись у Руты на груди, принялась яростно терзать новую рубашку. Выдрала заодно и клок волос, но это возмутило дочку ведьмы меньше, чем порча обновы.
– Ты рехнулась, дрянь такая! – истошно завопила Рута, извиваясь под лесавкой и пытаясь её столкнуть. А когда рубашка серьёзно затрещала и расползлась, дочка ведьмы нащупала в кармане штанов подарок Моревны, перунову стрелу. – Н-н-на!
Рута ткнула стрелой лесавку не примериваясь, куда попало, но лесная нечисть немедленно обмякла и больше не могла пошевелиться. Только хлопала глазами до самой обители, куда дочка ведьмы её и привезла, с большим трудом забросив поперёк седла.
Глава 7. Взросление, реальность и мечты
– Отличилась! Кого в следующий раз в обитель приволочешь? Лешего за бороду? – веселилась в неописуемом восторге именно Заряна, самая серьёзная из всех учениц.
Рута в ответ хмурилась и косилась в угол. Ну да, она погорячилась. Забирать с собой лесавку не следовало. Небось отлежалась бы и пришла в себя, чего живучей нежити сделается…
– Подумаешь. Могу отвезти обратно, – независимо пробормотала дочка ведьмы, думая о том, что Липа бы теперь не заливалась, а подсказала как промах исправить. Но Липе исполнилось семнадцать, совершеннолетие для ворожеи, и девушка уже три дня как уехала на задание вместе с опытным спутником. Далеко и надолго.
– Ступай, сними свою дранную рубашку, – наконец успокоившись, скомандовала Заряна, явно наслаждаясь, что теперь старшая среди девочек она. И вдруг опять остановила Руту. – Погоди, а где твой оберег от нежити? Мой тебе совет – носи на шее, не снимая. Как мы все.
– Я тоже никогда не снимаю. Амулет лесавка сорвала, когда напала, и ничуть он не защитил! Вот почему?
Но Заряна не ответила и уставилась почему-то на Позёмку. Та кивнула и выскользнула из травницкой.
Вернулась Позёмка мгновенно и уже с Альдоной, с которой, видимо, встретилась прямо за дверью. Главная ворожея лечебницы стремительно подошла к Руте и вдруг её обняла.
– Спасибо, девочка, ты очень удачливая! – не сухо, как обычно, а тепло произнесла Альдона, когда отстранилась. – Ведь эта лесавка – тот самый проклятый ребёнок, которого мы искали ещё по осени. И как грамотно ты применила заклятье обездвиживания! Просто умница!
– Да нет, – решила быть честной Рута, – ни единого заклятья я не припомнила. Просто осерчала на нежить и кольнула перуновой стрелой.
– Как бы там ни было, всё равно молодец, – сказала Альдона, по бледным губам которой скользнула мимолётная улыбка. – Только лесная малышка больше не нежить. Человек, я и Кипрея провели нужный обряд.
– Вот это да! – восхитилась Рута, и остальные девочки тоже радостно загомонили. Потом дочь ведьмы великодушно предложила: – Пусть уж живёт в нашей с близняшками спальне.
– Нет, это дитя побудет пока под особым присмотром, – покачала головой Альдона. – Не умеет разговаривать, и совсем дикое. Когда отмывали и состригали с головы колтуны, всех перекусала и перецарапала.
Так в обители появилась маленькая спасённая девочка, а Рута на какое-то время прославилась. Взрослые её хвалили, воспитанники Бера шушукались и провожали уважительными взглядами, а Тавр, очень возмужавший за прошедшую зиму – ему шёл пятнадцатый год, – вообще удивил. Неожиданно подкараулил Руту возле конюшни и сунул в руку сложенную в несколько раз голубую тряпицу. После чего исчез, успев перед этим белозубо и многозначительно ухмыльнуться.
Тряпица оказалась новым шелковистым платочком, как раз на весну. Явно подарок, знак внимания, и даже с пояснением от кого – в платок была завёрнута осьмушке листа плотной иноземной бумаги. Записка, прочитав которую сгорающая от любопытства дочь ведьмы испытала острое разочарование. Записка гласила: «Ти есть карошеньки светощек!». Внизу стояла неразборчивая и очень хвостатая закорючка, но кто именно пытался заигрывать, и так было понятно. Илька, который успокаиваться не собирался! К тому же барончик вдруг стал называть Руту исключительно «светощек», видно кто-то объяснил значение её имени.
– От горшка два вершка, а туда же, женихается! – прошипела себе под нос Рута, перед тем как рванула обыскивать обширном подворье обители в поисках барончика. Следовало наконец-то проучить бестолочь, чтобы впредь было неповадно.
Но первым мстительнице попался опять же Тавр, и разгневанная Рута решила – так тому и быть. Потому как нечего потакать Илькиным глупостям!
Без
