Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Хотя этот оптимизм во многом основан на недавних успехах глубокого обучения, эти программы – как и все системы ИИ, разработанные до сих пор, – относятся к сфере так называемого ограниченного, или слабого, ИИ. Эти термины не столь уничижительны, как кажется: они просто обозначают систему, которая может выполнять лишь одну узкую задачу (или небольшой набор родственных задач). Возможно, AlphaGo лучше всех в мире играет в го, но больше она ничего не умеет: она не умеет играть ни в шашки, ни в крестики-нолики. “Google Переводчик” может перевести английскую рецензию на фильм на китайский, но не может сказать, понравился ли фильм рецензенту, и уж точно не сумеет сам посмотреть этот фильм и написать о нем отзыв.
Термины “ограниченный” и “слабый” используются в противовес “сильному”, “общему”, “полноценному”, или ИИ “человеческого уровня”, то есть искусственному интеллекту из кино, который умеет почти все, что умеют люди, или даже гораздо больше. Возможно, изначально исследователи ставили своей целью разработку общего ИИ, но создать его оказалось гораздо сложнее, чем ожидалось. Со временем работа над ИИ свелась к решению конкретных, четко определенных задач по распознаванию речи, игре в шахматы, беспилотному вождению и так далее. Создание машин, которые выполняют эти функции, полезно и часто прибыльно, и можно сказать, что при решении каждой из этих задач необходимо задействовать “разум”. Но пока еще не создана ни одна ИИ-программа, которую можно было бы назвать разумной в общем смысле. Это хорошо описано в недавней оценке состояния отрасли: “Множество ограниченных интеллектов никогда не составят в сумме общий интеллект. В общем интеллекте важно не количество навыков, а интеграция этих навыков”[57].
Постойте. Учитывая, что ограниченных интеллектов становится все больше, сколько времени должно пройти, прежде чем кто-нибудь найдет способ комбинировать их, воссоздавая широкие, глубокие и тонкие характеристики человеческого разума? Стоит ли верить когнитивисту Стивену Пинкеру, который считает, что ничего особенного не происходит? “До появления ИИ человеческого уровня по-прежнему остается от пятнадцати до двадцати пяти лет, как это было всегда, а многие его хваленые успехи поверхностны”, – отметил Пинкер[58]. Или же нам стоит прислушаться к оптимистам ИИ, которые уверены, что на этот раз, в эту весну ИИ, все будет иначе?
Неудивительно, что в среде исследователей ИИ бытуют значительные разногласия по вопросу о том, что означает “ИИ человеческого уровня”. Как понять, удалось ли нам сконструировать “думающую машину”? Нужны ли такой системе сознание или самоосознание, которыми обладают люди? Должна ли она понимать вещи так же, как их понимает человек? Учитывая, что речь идет о машине, не будет ли корректнее говорить, что она “моделирует мышление”, или же можно утверждать, что она действительно мыслит?
Могут ли машины мыслить?
Подобные философские вопросы терзают сферу ИИ с самого ее возникновения. Британский математик Алан Тьюринг, разработавший в 1930-х годах первую концепцию программируемого компьютера, в 1950 году опубликовал статью, в которой спросил, что мы имеем в виду, когда задаем вопрос: “Могут ли машины мыслить?” Предложив свою знаменитую “имитационную игру” (которая сегодня называется тестом Тьюринга и подробнее о которой я расскажу ниже), Тьюринг перечислил девять возможных аргументов против создания действительно мыслящей машины и попытался их опровергнуть. Предполагаемые аргументы варьируются в диапазоне от теологического – “Мышление – это функция бессмертной человеческой души. Бог наделил бессмертными душами всех мужчин и женщин, но не дал их ни другим животным, ни машинам. Следовательно, ни животные, ни машины не могут мыслить”, – до экстрасенсорного, который звучит примерно так: “Люди могут телепатически общаться друг с другом, а машины не могут”. Как ни странно, Тьюринг признал последний аргумент “довольно сильным”, потому что “статистических наблюдений, по крайней мере о телепатии, несметное множество”.
По прошествии нескольких десятилетий лично я считаю самым сильным из вероятных аргументов Тьюринга “возражение с точки зрения сознания”, которое он формулирует, цитируя невролога Джеффри Джефферсона:
Пока машина не сможет написать сонет или сочинить концерт, побуждаемая мыслями и чувствами, а не случайной последовательностью символов, мы не сможем согласиться с тем, что машина тождественна мозгу, то есть что она не только пишет эти вещи, но и понимает, что это она их написала. Ни один механизм не может чувствовать (а не просто искусственно сигнализировать, что не требует сложного устройства) радость от своих успехов, печалиться при расплавлении клапанов, получать удовольствие от лести, огорчаться из-за ошибок, увлекаться противоположным полом и злиться или расстраиваться, когда ему не удается получить желаемое[59].
Обратите внимание, что в этом аргументе говорится следующее: 1) только когда машина чувствует и сознает собственные действия и чувства – иными словами, когда она обладает сознанием, – мы можем считать, что она действительно мыслит; 2) ни одна машина никогда не будет на это способна. Следовательно, ни одна машина никогда не сможет мыслить по-настоящему.
Я считаю, это сильный аргумент, хотя и не соглашаюсь с ним. Он перекликается с нашими интуитивными представлениями о машинах и пределах их возможностей. Я обсуждала возможность создания машинного интеллекта с огромным количеством друзей, родственников и студентов, и многие из них приводили этот аргумент. Например, недавно моя мама, юрист на пенсии, прочитала в The New York Times статью об успехах “Google Переводчика”, и у нас состоялся такой разговор:
Мама: Проблема в том, что люди в сфере ИИ слишком много антропоморфизируют!
Я: Что ты имеешь в виду?
Мама: Они говорят так, словно машины могут мыслить по-настоящему, а не просто моделировать мышление.
Я: В чем разница между тем, чтобы “мыслить по-настоящему” и “моделировать мышление”?
Мама: По-настоящему мыслят при помощи мозга, а моделируют мышление при помощи компьютеров.
Я: Что особенного в мозге, что позволяет ему мыслить “по-настоящему”? Чего не хватает компьютерам?
Мама: Не знаю. Думаю, в мышлении есть нечто человеческое, что компьютеры никогда не смогут полностью воссоздать.
Так считает не только моя мама. Многим людям это кажется столь очевидным, что не требует объяснений. Как и многие из этих людей, моя мама причислила бы себя к сторонникам философского материализма: она не верит в существование нефизической “души”, или “жизненной силы”, которая наделяет живых существ разумом. Она просто считает, что машины никогда не будут в состоянии “мыслить по-настоящему”.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
