тело, — подсказала я.
— Яму большую придется копать, — скептически пробормотал Жека, осматривая себя любимого.
— Сними с меня наручники!
Я подпрыгнула на сидении и взвилась.
— Простите, — нас снова отвлекли.
На этот раз мужчина за соседним столиком.
— Я тут случайно услышал…
Он поднялся, подошел к нам, взял мою руку, отодвинул пальцем крохотный рычаг на «браслете», и наручник волшебным образом расстегнулся.
— Вот так, — мужчина явно смутился.
— Вы мой спаситель! — обрадовалась я, пряча руку за спину.
— Мужик, документы предъяви, — грозно потребовал у моего личного Супермена Громов.
— У тебя выходной, опер Чингачгук! — отрезала я, вступаясь за своего спасителя. — Оснований для проверки документов у тебя нет.
— Есть. Рожа один в один как у нас в ориентировке. Я обязан проверить!
— Превышение полномочий, да? — завелась я.
— Ну, уволь меня! — развел руками Жека.
— Увольняю! — любезно согласилась я. — Пойду приказ напишу. Уволить опера Чингачгука с позором из органов и сдать обратно в секс-шоп!
— Пельмешка, — мы оба поднялись, и огромный грозный Евгений нависал надо мной, упирая руки в бока.
— Что? — окончательно разозлилась я.
— Номер свой мне продиктуй. Буду отчитываться на предмет первого подвига и ждать оставшиеся восемь.
— Одиннадцать!
— Десять. Я не поел!
— Тебе худеть пора! — задним ходом совершая тактический побег, сообщила я.
Громов не отставал. Шел за мной шаг в шаг.
— Это мышцы, Цветочек! Ни грамма жира и шесть кубиков на прессе. Хочешь, покажу?
— Не надо! — открестилась я.
Толкнула спиной дверь и вышла на улицу. Громов, конечно же, пошел за мной.
— Пельмешка, номер, — напомнил он, — а то сам найду!
— Пиши, — не выдержала я, уже жалея о собственной затее с подвигами недогеракла.
Ладно, Громов, я тебе такие подвиги устрою — сам не рад будешь!
— Диктуй, — довольно промурлыкал оперуполномоченный.
Я продиктовала номер, а этот деятель, вместо того чтобы сделать как Макс и просто сохранить мой номер, взял и позвонил!
— Психиатрическая клиника… — раздалось из трубки.
Жека отключил вызов, вздохнул и приподнял бровь.
— Цветочек, Цветочек… Нехорошо опера обманывать, неправильно это!
Он смотрел в экран, а потом в моем кармане зазвонил мобильный.
— Сохрани, — подмигнул мне Жека и в ту же секунду вибрация прекратилась.
— Проверку на правдивость не прошла, так и запишем, — бурчал он под нос, пряча телефон в карман.
На его запястье все еще висели наручники, снимать которые он, кажется, не собирался.
— Поехали, домой отвезу, — вздохнул он, все еще глядя на меня с укоризной.
А я решила, что это мой шанс.
— Завтра тебе по СМС пришлю твой первый подвиг, — решительно заявила я.
— Зачем СМС? Я к тебе сам приду, лично!
— Счастье-то какое, — умилилась я.
Подошла ближе, схватила его за ворот футболку и посмотрела на губы. Облизнула свои, и глаза Громова тут же почернели, а кадык дернулся.
Решившись, я схватила его за запястье, повернулась, заводя его руку за спину, и быстро застегнула второй браслет на свободной руке Жеки.
Мысленно поблагодарила опера, у которого я проходила практику этим летом за науку и потерла ладони, слыша… громкий смех Громова!
— Цветочек, я тебя всю жизнь искал! — признался он.
Решив, что спорить с психами себе дороже, я резко развернулась на пятках и очень быстрым шагом, очень похожим на бег, утопала к автобусной остановке. Запрыгнула в первый попавшийся автобус и приложила ладонь к груди.
Спустя пять минут мне пришло от него сообщение: фото наручников, лежащих на капоте.
Я не стала представлять, как он сам себя освобождал, но, кажется, зарычала. Ладно, будут тебе подвиги.
Набрала номер:
— Алло, Полина, нужно снова встретиться… Зачем? Подвиги одному индивидууму нужно придумать. Невыполнимые.
— В парке через полчаса, — деловито предложила подруга и отключилась.
Глава 10
Глава 10
Жека
Я сел за руль, любовно положив наручники на приборную панель. Ну, пельмешка… Таких боевых и упрямых я еще не встречал. Светик не в счет, я ее без огонька добивался, скорее по инерции, хотя первые пару месяцев реально был заведен. А потом больше по привычке.
Цветочек же заводила до темных кругов перед глазами, в груди горел огонь и желание совершать подвиги, а скуки как не бывало. И я уже потирал руки в ожидании того, что она придумает. Просто из любопытства, потому что Цветочек еще не знает, что, даже если я на подвигах засыплюсь, никуда она от меня не денется.
Такая девчонка одна во всем городе, и упускать ее я не собирался.
Доехал до дома, припарковал тачку в тени и решил остаток дня отдохнуть в компании самого себя и телевизора. Выходные у меня случались редко, а телек я не смотрел уже пару лет точно.
Поднялся к себе, зашел в квартиру и был встречен недовольным кошачьим «мяу!».
— Рыжий! — обрадовался я, — ты тут? И я тут! Прикинь, я про тебя забыл!
— Мряу! — ответил кот, подошел и потерся о мои ноги.
— Слушай, друг, давай без нежностей? — предложил я. — Ты, хоть и кастрированный, все-таки мужик.
Я снял обувь, прошел в гостиную и упал на диван с ногами. Крякнул, когда эта огромная мохнатая туша залезла на меня, кое-как уместилась на животе и заурчала.
— И все-таки, за что тебя выгнали? Признавайся, где накосячил? — пристал я к пушистому.
Рыжему было некогда — он умывался. И урчал.
— Ты вроде приличный кот, в лоток ходишь, мебель не… Мебель драл? — строго спросил я. — Узнаю — ты не только без яиц, но еще и без хвоста останешься.
— М-р-р-р…
— Имя тебе надо, — авторитетно заявил я, — тебя как звали-то? Молчишь? Скучный ты! Будешь Оккупант! Сокращенно — Паня! Не смотри так, вернешься к хозяевам — снова начнешь носить гордую аристократичную кличку. А пока — Паня!
— Мяу! — философски согласился кот.
Я сам не заметил, как стал поглаживать пушного за ухом.
— Завтра ориентировки на тебя напечатаю, — пообещал я, — найду твоих хозяев, поговорю с ними о вреде кастрации и верну тебя по месту постоянного жительства. Не смотри так, мне некогда за тобой ухаживать, ты у меня одичаешь! И корм твой стоит
