ресторанов и очередей.
Безопасные места: библиотеки, музеи, церкви, бары.
Никогда не испытывай колебаний, в противном случае тебе конец.
Никогда не совершай странных поступков, тогда на тебя не будут обращать внимания.
Никогда не передвигай вещи — это вызывает удивление.
Никогда никого не трогай.
Никогда не убегай — дни все равно быстрее.
Никогда не смотри на незнакомцев: среди них может оказаться один из них.
Вот их признаки: презрительное выражение лица, настороженность, обман; нескрываемая сила, жестокость, вожделение; они используют людей; они дьяволы и дьяволицы. Никто их не замечает — значит, и ты не должна.
Некоторые животные по-настоящему живые».
Карр посмотрел на заколоченный дом. С крыши взлетела какая-то птица. С улицы донесся звук шагов.
Неожиданно он заметил, что листок был сложен, как конверт. Перевернув его, Карр обнаружил на нем марку и выцветший адрес. Он зажег спичку и в ее свете прочитал имя — Джейн Грегг; и город — Чикаго. С некоторым трудом ему удалось разобрать и адрес: Мейбери-стрит, 1924.
Шаги приближались. Он поднял голову. Мимо проходила пожилая пара. Он быстро погасил спичку, но они даже не посмотрели в его сторону.
Карр выскользнул за ворота и направился вслед за парой. Зажглись уличные фонари. Он ускорил шаг.
Постепенно дома становились все более убогими, участки вокруг них — меньше, а зеленые лужайки уступили место порыжевшей земле. Карр прошел еще несколько кварталов, и опять все изменилось — теперь он находился в районе, где жили люди среднего класса, а вдоль тротуаров выстроились припаркованные автомобили.
Карр с иронией размышлял о несостоявшейся теории относительно стен с толстыми коврами, дорогих безделушек и скучающей наследницы. Мейбери-стрит не имела к этому ни малейшего отношения. Странные заметки Джейн на конверте не шли у него из головы.
Наконец на желтом указателе он увидел надпись «Мейбери 1924–28». Карру вдруг показалось, что он возвращается назад во времени.
Первый этаж дома 1924 был освещен только с одной стороны. Через окно Карр заметил седого мужчину в рубашке с короткими рукавами, который сидел за изящным столиком и читал газету. Он вошел в вестибюль и увидел надпись на двери: «Герберт Грегг». Затем дважды нажал на кнопку звонка.
Тишина. Однако Карр не сомневался, что звонит именно в ту квартиру, где седой мужчина читает газету.
Карру вдруг показалось, что за дверью кто-то есть. Он прислушался — нет, ошибся. Подождав немного, Карр вышел на улицу и еще раз заглянул в окно. Седой мужчина продолжал читать газету. Может быть, он глухой? Затем старик сложил газету и посмотрел в соседнюю комнату. Тут Карр услышал звуки «Лунной сонаты».
Пожав плечами, он вернулся в вестибюль и снова нажал кнопку звонка. Музыка продолжала звучать. Холодная, нечеловеческая — словно огромное насекомое невозмутимо разгуливало по клавишам рояля.
Карр толкнул дверь, и она открылась. Он поспешно взбежал по ступенькам. Когда Карр добрался до первой лестничной площадки, то почувствовал, как что-то молниеносно коснулось его голени.
Он прижался спиной к стене.
И тут же с облегчением вздохнул. Всего лишь кот. Черный с белой грудкой — словно во фраке. И весьма уверенный в себе. Кот величественно прошествовал к квартире Греггов.
Однако пройдя пару футов, кот остановился, постоял на месте, а потом медленно обернулся.
И посмотрел на Карра.
Началась вторая часть сонаты. Карр протянул руку. В горле у него пересохло, и он с трудом прошептал:
— Кис-кис…
Кот выгнул спину, зашипел, в несколько прыжков взлетел на следующую площадку лестницы и снова замер, уставившись зелеными глазами на Карра.
Послышались шаги. Карр отпрянул назад. Дверь открылась, музыка зазвучала громче, из квартиры выглянула пожилая женщина в бело-голубом платье и позвала:
— Жиголо! Жиголо, иди сюда!
Карр сразу обратил внимание на очевидное сходство с Джейн — маленький подбородок, короткий прямой нос. Впрочем, ее лицо показалось Карру глупым.
Кроме того, женщина плохо видела, поскольку не заметила ни кошки, ни Карра, хотя они находились совсем рядом с ней.
— Жиголо! — снова позвала она. — Ох уж этот кот. — Она с упреком взглянула на перегоревшую лампочку на потолке. — Жиголо! Ладно, я оставлю дверь открытой. Вернешься, когда захочешь.
Карр вышел из темноты и хрипло сказал:
— Извините, я… — Однако звуки третьей части «Лунной сонаты» заглушили его слова.
Карр подошел к двери. Зеленые глаза продолжали наблюдать за ним. Он поднял руку, намереваясь постучать, но невольно заглянул в приоткрытую дверь.
Маленькая комната с фальшивым камином, уставленная массивной мебелью. Карр даже заметил край столика и ноги сидевшего за ним старика. Женщина устроилась в кресле с прямой спинкой и сложила руки на коленях. На рояле, стоявшем между стариками, Карр увидел фотографию Джейн в серебряной рамке.
Однако за роялем никто не сидел.
Карр смотрел на опускающиеся клавиши, и в глазах у него начало темнеть. Потом он встряхнул головой. Конечно, какое-то электрическое устройство. Он собрался постучать, но не решился: ему не хотелось мешать старикам слушать музыку.
Женщина встревожено покачала головой. Она беззвучно, точно рыба за стеклом аквариума, открывала и закрывала рот.
— Дорогая, нельзя столько упражняться, — наконец проговорила она. — Ты целый день сидишь за инструментом.
Карр посмотрел на мужчину, но тот не сдвинулся с места. Звуки музыки стихли. Карр сделал шаг вперед, и тут женщина подошла к роялю. Карр решил, что она собирается что-то сделать с механизмом, но вместо этого начала гладить воздух в двух футах над стоящим перед ним табуретом.
Карр содрогнулся.
— Ну-ну, дорогая, — сказала женщина, на лице которой вновь возникло пустое выражение, которое Карр заметил, когда она открыла дверь в квартиру. — Ты очень мило играешь, но нельзя тратить так много времени. В твоем возрасте девушка должна больше развлекаться, встречаться с другими людьми. А ты сидишь в четырех стенах. Посмотри, какие у тебя круги под глазами.
Ноги под столом слегка дернулись.
— Ты не должна так изводить себя из-за Джейн, мать.
— Ей вредно столько упражняться. Она подорвет свое здоровье — а ее амбиции меня не волнуют!
Ноги в тапочках исчезли. Столик заскрипел. Появился мужчина, который оказался не таким старым, как сначала показалось Карру.
Время остановилось, словно стрелки часов не решались двинуться дальше. Лишь мысли Карра продолжали течь. Значит, все правда. Специалист по сварке… Марсия в своей спальне… И ночь, проведенная с Джейн — бар, музыкальный магазин, кинотеатр, шахматисты… А теперь эта старая женщина.
Все они автоматы, машины!
Или (время вновь двинулось вперед) она безумна.
Да, правильно. Матери кажется, что ее отсутствующая дочь здесь. Карр ухватился за спасительную мысль.
— Дорогая, тебе нужно передохнуть, — вяло повторила женщина.
— Мать, не
