афишировалось, но все, кто должен был знать – знали) заместителем являлся Г.Н. Королев;
- еще одним ответственным чиновником с приставкой заместитель по финансовой части оказался старший бухгалтер с такой впечатляющей фамилией Мойша Абрамович Шнеерзон.
Приставка эта у него была не случайно, это означало, что данный чиновник замыкал на себе все финансовые вопросы в рамках Комитета. И никто другой, даже другой еврей с наименованием первый, не осмеливался бы лезть. Председатель, разумеется, в это список не входил, но он и не собирался пачкаться с деньгами. Единственно, что он посоветовал, читай, приказал, сменить еврейское имя на русский псевдоним. Все так делают и главный бухгалтер Комитета не должен быть исключением. Сказано – сделано, и Мойша Абрамович Шнеерзон волшебным образом превратился в Михаила Александровича Шинельникова. Правда, сугубо еврейскую физиономию и такой же специфический говор изменить было невозможно, но ведь их и не засовывали в каждую официальную бумагу. Шинельников только подписывался русской фамилией. Зато финансовая база Комитета с этого момента стала обязательно прочной, не подкопаешься.
Ну и председатетелем всей этой ботяги, как его сугубо про себя, узнает И.В. Сталин, беды не оберешься, называл организацию попаданец, был, как уже неоднократно отмечалось, великий князь Сергей Александрович. Секретарь Комитета – великая княгиня Мария Федоровна Романова, в девичестве Алена Михайловна Кормилицына.
Подписывая этот приказ, председатель сей организации, во-первых, даже не предполагал расширять сферу полномочий жены, простодушно думая, что секретарь председателя Комитета и секретарь самого Комитета одно и то же. Во-вторых, он, надо сказать, очень боялся, резко негативную реакцию бывшего сержанта госбезопасности и настоящей советской женщины.
Как к этому можно относится? Все-таки мужчины, извините за выражение, пусть даже являются попаданцами и членами ВКП (б), но остаются простаками и лохами, которых любая женщина обделает в два счета.
Во-вторых (начнем с этого), его жена, и не думая ворчать и ерепенится, в ближайшие же дни сделала копию с приказа и проштемпелевала всевозможными печатями. Сергей Александрович только заверил эту официальную бумаженцию. После этого вскоре Мария Федоровна сделала и гордо показала серпастый и молокастый паспорт с дикой строкой «гражданка СССР – великая княгиня Мария Федоровна Романова». Все, вопрос был снят, как в советском ЗАГСе, так и по голове наивного попаданца Сергея Логиновича.
Во-первых, ему быстро показали (своя же любимая и самая родная женщина показала), что объективная реальность легко изменяется субъективными мероприятиями женщины, если ей это не мешает. Он даже начал ворчать, что этот чинуша (мифический великий князь Сергей Александрович, которого нигде не видно, но который везде оставляет свои письменные запреты и приказы) ему уже надоел. Жена его, секретарь Комитета, только красиво и молча болтала ресничками. Ведь оба знали, о ком идет речь и оба не хотели менять порядки.
Но, в общем-то, быт и повседневная работа в особняке Комитета ему стали нравится. Снизу его подпирал мощный слой, скажем так языком будущего XXI века, руководящих менеджеров, сверху прикрывало высокое звание великого князя и, в конечно итоге, покровительство самого Могучего и Ужасного Вождя И.В. Сталина.
В конце концов, чиновники, а через него и все советское общество привыкли, что есть в СССР советский граф А.Н. Толстый, великолепный писатель, который хвалит сам Мудрый и Гениальный Вождь и Учитель И.В. Сталин. Значит, вполне может быть и советский великий князь Романов. Раньше они были сатрапами и угнетателями, сегодня представитель это семьи обычный ответственный советский работник.
И ничего, что, в принципе, положение великих князей за некоторым исключением не изменилось. Форма стала другая и людям этого хватало. Благо ведь они сами (которые старые) генетически привыкли, что им должен пествовать и руководить помазанник божий в короне и в регалиях. А те, кто помоложе, пусть и славословили советский строй и современные институты, но в немалой степени видели, как объективную реальность, прежнюю императорскую семью.
Разумеется, была и враждебная сторона общества, но, к удивлению попаданца, его немалая часть. Все-таки, «Большой Террор» ударил как раз по идейным. Это, наверное, потому, что, - полагал Сергей Логинович, - они составляли немалую часть новых привилегированных слоев, а именно по ним и ударили репрессии. Итого по трем частям советского общества – т.н. правые, левые и неопределившийся, самыми ослабленными оказались левые, а остальные, пообчесанные внешне, так и остались царскими обывателями. Они спокойно приняли и режим личной власти И.В. Сталина, переформировавшийся сначала в партийную диктатуру, а потом уже и в обычную беспартийную. В этом ряду великий князь здесь оказался как привычный консолидированный патрон в советскую обойму.
В этом Сергей Александрович убедился, когда был сначала на собрании советских писателей, потом на открытом парадном собрании, посвященном 20-летии Великой Отечественной Социалистической Революции, и, наконец, ха-ха, в православной часовни, открытой в закрытом порядке в главном особняке Комитета.
На собрание советских писателей великий князь поначалу не хотел приходить. Достаточно было, что мероприятие это проводил Всеславянский Комитет, и даже председатель являлся первый заместитель Л.З. Мехлис. Однако пунктуальная секретарь М.Ф. Романова указала своему начальству, а также по совместительству мужу, что мероприятие это проходит по первой графе, и даже Вождь, если и не явится, то обязательно посмотрит на итоговые отчеты в периодической печати, в первую очередь в «Правде». (Л.З. Мехлис был в ту пору ее главным редактором). И он, по крайней мере, будет удивлен и даже разозлен такой безалаберностью великого князя.
Разговор был в парадном кабинете, практически на 100% прослушиваемом, и возражать жене было нельзя, если ты хотел сохранить добрые отношения с И.В. Сталиным. Он только показал глазами, мол, ночью он будет беспощадным к некоторым подчиненным. И пошел, конечно, а куда он еще денется? Секретарь его, как девчонка, похихикивая, пошла следом. Должность такая же!
Но собрание даже оказалось интереснее, чем он думал. Частично, конечно, из-за присутствия самого великого князя, но не только. Ему тоже было любопытно увидеть и услышать таких писателей, как В. Вишневский, М. Шолохов, К. Симонов, А. Фадеев А. Толстой и так далее. Писателей было где-то с сотню, что уже указывало на масштабы мероприятия. Впрочем, об этом же говорил и статус председателя – Л.З. Мехлис, как главный редактор «Правды», член ЦК ВКП (б) и приближенный к И.В. Сталину человек был широко известен и это еще скромно сказано.
Сюда не надо было сгонять советских граждан по ротации, наоборот, приглашение на это собрание указывало на статус литератора. Только не надо эпитетов. Если верить наших филологов, у нас каждый писатель или поэт или крупный,
