Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
кожу, от нее зависят уверенность в себе, жизненные силы, – говорит она. – Не жизнь разочаровывает нас – мы разочаровываем жизнь. Горечь делает человека уродливым».
Она пережила свою дочь Ольгу, погибшую в авиакатастрофе, умер Михаил Александрович Чехов, но Ольга Константиновна не согнулась, остались внуки – Вера и Миша. Она мечтала приехать с ними в Россию, но после кончины Ольги Леонардовны в 1958 году ехать было уже не к кому. Она переписывалась только со знаменитой советской актрисой Аллой Тарасовой, директором Чеховского музея в Мелихово Юрием Авдеевым и Евгенией Чеховой, родной сестрой застрелившегося когда-то из-за любви к ней двоюродного брата ее мужа, Володи Чехова. Для Ольги Константиновны родство с великим русским писателем и интеллигентом Антоном Павловичем Чеховым было главным в ее фантастической биографии. Пока Ольга Константиновна могла передвигаться самостоятельно, она каждый год 15 июля, в день смерти Антона Павловича Чехова, приезжала в местечко Баденвайлер, где много лет назад скончался ее «дядюшка Антоша», как ласково называла она писателя.
Скончалась Ольга Константиновна Чехова от рака мозга в 1980 году в возрасте восьмидесяти трех лет. Согласно завещанию, ее похоронили в Мюнхене на кладбище Оберменцинг в соответствии со всеми канонами православного обряда.
Ее могилу я посещал дважды. И каждый раз, когда возлагал цветы, думал о том, что хотя Ольга Константиновна и была немецкой кинозвездой, но тем не менее всегда оставалась русской женщиной – одной из самых умных и загадочных женщин ХХ века…
2014
«Светило русской бюрократии»
Он «возжигает бунты» – так считали многие российские вельможи. Преобразования, которые предлагал проводить Михаил Михайлович Сперанский в области внутренней и внешней политики, их не устраивали. Они говорили, что его оппонентом стал даже знаменитый историк Николай Михайлович Карамзин, который считал, что император не имеет права ограничивать свою власть, врученную ему предками. В такой обстановке отставка Сперанского не заставила себя ждать. 17 марта 1812 года он освобождается от занимаемой должности, и его ссылают в Нижний Новгород.
* * *
По своим глубоким знаниям, особенно в области права, своему влиянию на государственные дела на голову выше всех других царских сановников в царствование Александра I и Николая I, безусловно, стоял Михаил Михайлович Сперанский. Некоторые исследователи жизни и деятельности этого выдающегося юриста называли его «светилом русской бюрократии». И это совершенно обоснованно.
Родился Михаил Михайлович 1 января 1872 года в семье священника Михаила Васильевича от брака с Прасковьей Фёдоровной, урожденной Никитиной, проживавшего в то время в селе Черкутино Владимирского уезда Владимирской губернии. С 1779 года в течение одиннадцати лет учился во Владимирской духовной семинарии, где и получил фамилию Сперанский, а затем один год пробыл в Главной Александро-Невской семинарии, которую окончил в 1791 году. Некоторое время он преподавал там математику, а затем – физику и красноречие. В 1795 году стал учителем философии и префектом семинарии.
Молодого и талантливого магистра богословия приметил бывший в то время генерал-прокурором князь А. Б. Куракин и взял его своим секретарем. В 1797 году Сперанский по прошению был уволен из духовного звания и определен на службу в канцелярию генерал-прокурора с чином коллежского асессора. В январе 1798 года он стал уже надворным советником и получил должность экспедитора канцелярии генерал-прокурора. В этом же году он становится герольдом ордена Святого Андрея Первозванного. Обладавший поразительной работоспособностью чиновник быстро продвигался по службе и в чинах.
Когда в 1799 году вступил в должность новый генерал-прокурор А. А. Беклешов, Сперанский не только сохранил свои должности, но получил еще и дополнительную – правителя канцелярии Комиссии о снабжении резиденции припасами. Но вскоре тучи сгустились над головой Михаила Михайловича. В феврале 1800 года генерал-прокурором стал П. X. Обольянинов, который получил строгое предписание от императора Павла I об увольнении всех чиновников сенатской канцелярии, служивших при А. А. Беклешове, но тот, по достоинству оценив Сперанского, на свой страх и риск сумел сохранить такого ценного работника, каким считался Сперанский.
А было это так. Михаил Михайлович от многих сослуживцев был наслышан о «грубом и запальчивом» нраве своего нового начальника. О его «площадных» ругательствах в столице ходили анекдоты. Сперанский, пользовавшийся полным доверием прежних генерал-прокуроров, решил, что его дальнейшая карьера будет зависеть от первой встречи с начальником и что у него второго шанса произвести впечатление больше не будет. И он к ней подготовился самым неожиданным образом. В назначенный день и час Сперанский явился в приемную Обольянинова. О нем доложили, и генерал-прокурор принял его. Обольянинов сидел за письменным столом, спиной к двери. Когда он обернулся, то остолбенел от неожиданности: вместо раболепно согнувшегося чиновника генерал-прокурор увидел молодого человека очень приятной наружности, стоявшего в почтительной, но достаточно независимой позе. Еще более поразила грозного начальника одежда молодого чиновника – свободный французский кафтан, чулки и башмаки, жабо и манжеты. Генерал-прокурор тотчас предложил Сперанскому сесть и вообще обошелся с ним так вежливо, как только умел.
Несмотря на свой грубый нрав, Обольянинов ценил и всячески награждал талантливых сотрудников. Когда же он разглядел в Сперанском не только изысканно одетого чиновника, но и очень способного к делам, он стал всячески поддерживать и отстаивать его. Яркое солнце опять засияло над головой Михаила Михайловича.
Но однажды Сперанский опять чуть не попал в опалу. Обольянинов по каким-то делам поехал в Гатчину вместе со Сперанским. Император Павел I, увидев их, сразу же набросился на генерал-прокурора. «Это что у тебя школьник Сперанский – куракинский, беклешовский? – кричал государь. – Вон его сейчас!»
Нужно отдать должное Обольянинову – в этой ситуации он проявил характер. Сперанский не был освобожден от должности и продолжал трудиться под началом Обольянинова.
Тем не менее и от Обольянинова доставалось Сперанскому, когда он попадал тому под горячую руку. Однажды Михаил Михайлович жаловался своему товарищу: «Что такое? Помилуйте, хоть сейчас броситься в пруд. Работаю день и ночь, а от Петра Хрисанфовича слышу одни ругательства: сейчас еще, Бог знает за что, разбранил меня в пух и прах и обещал запрятать в казематы на семь сажен под землею. Этого вынести нельзя!»
Но топиться Сперанскому не пришлось. Гнев начальника прошел быстро, и он все так же пользовался его благосклонностью. Более того, генерал-прокурор выхлопотал ему награду – орден Святого Иоанна Иерусалимского, 2000 душ крепостных, отобранных за допущенные провинности у помещиков в Саратовской губернии, и чин статского советника.
Сам Сперанский так отзывался о своей службе в канцелярии генерал-прокурора: «При всех четырех генерал-прокурорах, различных в характерах, нравах, способностях, был я если не по имени, то по самой
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
