мертвого бойца.
Прежде чем безжизненное тело успело упасть, я выдернул из чехла, у него на поясе, нож и метнул в стрелка.
Лезвие вошло в шею по самую рукоять.
Боец упал на колени, успел пробулькать пробитым горлом что-то в рацию и завалился на бок.
Вроде все.
Рация зашипела помехами и из нее послышался голос:
— Не понял! Повторите! Что с объектом?!
Я подошел и, аккуратно, чтобы не заляпаться, поднял ее двумя пальцами из лужи крови, растекшейся под дергающимся в предсмертной агонии бойцом.
Зажал кнопку режима передачи.
— Объект ликвидирован. Прием.
— Принято. Подчистите там все за собой и возвращайтесь на базу. Конец связи.
Я отбросил замолчавшую рацию в сторону.
Так, а теперь время для лута, пока сюда подмога от Антона не нагрянула.
Возиться с парнем, у которого брал рацию, не стал — слишком грязно. Не хотелось пачкаться. А вот двух других обыскал.
Как назло, эти умники денег с собой на дело не взяли. Так что мне пришлось довольствоваться лишь парой ножей из их арсенала.
Была мысль прихватить еще и пистолеты, но подумал, что с ними не пустят в поезд.
Хм. Ну раз так, ножи тоже выбросил.
***
Минут через десять, подъехала небольшая процессия из трех джипов.
Хех. А они не очень-то торопились.
Впрочем, откуда мне знать их начальную точку. Может они с околосветовой скоростью неслись из соседнего города.
Из джипов высыпал десяток спецов, тут же взявших периметр под охрану.
Последним вышел Антон. Надо же, решил лично приехать.
Крутинский подошел ко мне, обойдя лужу крови на асфальте, и сказал, кивнув на трупы:
— Вижу ты и без нас справился.
— Ну, я честно хотел им предложить дождаться вас, но они, почему-то, захотели умереть побыстрее. Наверное, испугались "великого и ужасного" Антона.
Он посмотрел на меня внимательно. А затем улыбнулся моей шутке.
— Рад, что ты цел.
— Поверь, я тоже.
— Ладно, пойдем в машину, — махнул мне Антон, — скоро отправление. Там поговорим.
— А с этими что? — я кивнул на тела нападавших.
— Арсен с ребятами разберётся, — он дал знак одному из спецов, приехавших с ним, — Не беспокойся об этом. А нам пора выдвигаться.
Ну, хорошо. Мне одной проблемой меньше.
***
Пока ехали к вокзалу, Крутинский передал мне все документы от генерала Михалыча, необходимые для поступления в Академию.
А также паспорт на мое новое имя.
Оперативно сработано. Хорошо иметь знакомых в Комитете, имеющих знакомых в Канцелярии.
Кстати! Насчет знакомых.
Я вкратце обрисовал Антону ситуацию вокруг родового имения моего нового знакомого Гаврилина.
Он выслушал меня внимательно, затем залез в свой планшет, потыкал по экрану и с задумчивым видом произнес:
— Хм, даже не знаю. По бумагам все сделано чисто. Хабаровы имеют на поместье все права.
— Совсем ничего нельзя сделать?
— Ну, если бы Алексей Евгеньевич повременил со вступлением в наследство, то у него было бы полгода на решение финансовых проблем. А сейчас… — Крутинский замолчал, задумавшись о чем-то, — Нет. К сожалению.
— Может позвонить генералу? Подключить его к этому делу.
— Не получится, — покачал головой Антон.
На мой вопросительный взгляд, он рассмеялся и пояснил:
— Сергей Михайлович, после "вчерашнего" устамши. К нему сейчас лучше вообще ни с какими делами не лезть.
Старый алкоголик. Я в сердцах стукнул по приборной панели.
— Я попробую с ним поговорить, — сказал Антон, увидев мою реакцию, — Дня через два. Но, скажу сразу, территориальные дела мелких баронов, не совсем его уровень. Так что, я бы не очень рассчитывал на вмешательство с его стороны.
— Ну, намекни ему, что тут Хабаровы замешаны, — сделал я еще одну попытку, — Может они с отцом начнут свой "крестовый поход" против них с решения этой мелкой проблемы?
— Я попробую, — согласился Крутинский, — Но ничего не обещаю.
— И на том спасибо, — искренне поблагодарил я его, — Леха парень, вроде, неплохой. Просто связался не с теми людьми.
Антон молча кивнул, а затем повернулся и пошарив в небольшой спортивной сумке, на заднем сиденье, достал оттуда обломок моего клинка.
— Чуть не забыл. Вот держи, — протянул он мне мою родовую реликвию.
Моя прелесть! Я взял протянутый мне эфес и почувствовал, как эфир тут же оплел его своими энергонитями.
— Спасибо!
— Да я все понимаю. Родовая память и все такое, — кивнул Антон, — Могу, кстати, посоветовать хорошего реставратора. Восстановит, будет лучше прежнего.
— Не стоит, — отмахнулся я, — и так сойдет.
— Ну да, ну да, — улыбнулся он, — Не скажешь, кстати, как ты тех троих завалил? Что мне начальству доложить?
— Ну скажи, что они сами друг друга поубивали, — пожал я плечами.
— Хорошо, — сказал серьезно Антон, — я так и скажу.
***
Мы подъехали к железнодорожному вокзалу.
Крутинский остановил машину прямо у посадочной платформы. На перроне было полно вооруженных людей.
Я напрягся, готовясь к возможным неприятностям, и сжал покрепче рукоять эспады. Но, заметив широкоплечую фигуру отца, расслабился.
Просто меня решили проводить "с почестями".
Впрочем, я бы лучше предпочел отбыть в столицу "по тихому", не привлекая лишнего внимания.
Я вышел из машины и поднялся по железным ступенькам на перрон.
Состав уже готовился к отправлению.
Путевой обходчик закончил проверку последней буксы. Со звонким "бамс", ударив по ней молотком, он махнул машинисту, что все впорядке.
Платформа наполнилась гулом запущенного двигателя.
Отец заметил меня, широко улыбнулся и быстрым шагом пошел мне навстречу, держа в руке свою неизменную трость.
— Никита! Успел таки, стервец!
Он обнял меня, по отечески, приложив, случайно, по спине тростью.
Уф-ф-ф. Воздух вышибло из легких.
Из чего она вообще сделана? Мне будто боевой дубиной со всего размаху врезали.
— Поезд отправляется! — высунулся из дверей вагоновожатый.
Времени на сантименты не было, поэтому отец просто отодвинул меня, взяв за плечи, и молча посмотрел мне в глаза.
В его внимательном взгляде, с легким прищуром, я прочитал лишь одно — не подведи.
В груди предательски защемило.
Что, опять? Нафиг! Нужно уже решать, как избавиться от этой дебильной "детской психологической травмы".
Отец отпустил меня и я пулей влетел в ближайший вагон, чтобы скорее прекратить эти молчаливые "гляделки".
Потолкавшись в тамбуре с небольшой группой отбывающих, протиснулся внутрь вагона. Поезд слегка качнуло и он тронулся с места.
Я подошел к окну.
Отец все еще стоял на перроне. Увидев меня в окне, он помахал рукой, и крикнул вслед удаляющемуся поезду:
— В добрый путь, будущий алхимик!
Я помахал в ответ.
Стоп! Что? Какой еще, нахрен, алхимик?!
О чем он вообще? Я стал судорожно перебирать бумаги из папки у себя в руках, вчитываясь в текст.
Ох, демоны меня раздери…
***
С Академией,
