только вы не уходите, не оставляйте меня с ним одного, ладно?
– Ладно, – ответило Чудовище.
Оно немного помялось. А потом спросило в лоб:
– Мы вообще-то заблудились, не знаем как выбраться. Не подскажете ли нам?
Гномик спустился ниже. Поудобнее устроился в паутине. Начал немного покачиваться в ней, будто сидел, развалившись, в кресле-качалке.
– Я думал вы меня пришли убивать, – сказал он печально. – Тут уже многие приходили. И все думали, что это я хранитель склада. Все требовали чего-то такого, чего там нет! Но у меня ничего такого нету, какой я хранитель. Мы с женой и детишками давно тут живем, мы родились тут. Еще наши прадед с прабабкой переселились в бункера с поверхности. Им не хватило тогда места у краников, не хватило ни работы у труб, ни пойла, ни баланды… Но может, и к лучшему?! Говорят, там, на поверхности, страшные дела творятся, верно? Говорят, там одни сплошные выродки остались, что они пожирают друг друга, что они полностью утратили и знание, и навыки, и культуру. Так это?
– Похоже, что именно так, – согласилось Чудовище.
– Вот-вот! То-то я и гляжу, если там все такие – навроде этого чудовища, что вы привели, тогда прощай, цивилизация! Нет, куда мы только катимся! Это же ужас какой-то, кошмар!
– У вас нет ничего перекусить? – спросило Чудовище.
Гномик быстро сбегал наверх, сбросил оттуда что-то сухое и гремучее.
Чудовище подняло сброшенное. Это была связка сушеных крысосусликов. Высушены они были с умением, так, что от них почти не несло крысятиной. Чудовище оторвало от связки одного, самого длинного, и бросило его туристу.
Хенк брезгливо поморщился. Отпихнул крысосуслика ногой.
– У каждого свой вкус, – философски заметило Чудовище.
И проглотило в один присест всю связку.
– Спасибо!
– Не за что, – ответил спустившийся гномик.
Теперь он был красного цвета.
«Э-э, брат, да ты хамелеон, – удивилось Чудовище, – с тобой надо ухо востро держать! Да и вообще тут со всеми надо ухо востро держать!»
– Не будь таким подозрительным, малыш! – шепнул в мозгу Отшельник. – Чего тебя из стороны в сторону швыряет!
Гномик принес с собой и кое-что повкуснее – спрессованный брикет грибов-лишайников. Чудовище показало Хенку брикет издалека. Тот покачал головой. Ну и ладно, подумало Чудовище, ходи голодным, и с удовольствием проглотило брикет.
– Нам бы дорогу уточнить, – попросило оно очень вежливо.
– Да чего ты! – разнервничался турист. – С ними надо разговаривать с помощью вот этого! – он потряс в поднятой руке пулеметом. – Тогда живо все растолкуют, живо все поймут, и накормят и напоят!
– Заткнись, Хенк! – проворчало Чудовище.
– Ладно, вы поспорьте пока, а я сбегаю наверх, к жене! – сказал гномик и исчез.
– Пойдем, – сказал Хенк, – нам нечего делать в этом крысятнике!
– Здесь мне нравится, – не согласилось с ним Чудовище.
– Ты забыл, что за тобой охотятся? – поинтересовался Хенк ехидным голоском.
Чудовище засопело.
– Я все помню. Только тут они нас никогда не отыщут! Ну скажи, сколько можно бродить без отдыха?
– Он правильно говорит! – подтвердил спустившийся гномик-паучок.
– Без твоих советов обойдемся, чучело! – нагрубил ему Хенк.
– Я на вас не обижаюсь, – с достоинством ответил гномик. – Вы – перерожденец, вы – чудовище! На вас нельзя обижаться!
– На тебя тем более!
– Перестаньте! – утихомирило их Чудовище. На какое-то время стало тихо, совсем тихо.
– Нет, Хенк, что ты ни говори, а часок-другой передохнуть надо. Мы вам не помешаем своим присутствием? – поинтересовалось Чудовище у паучка.
Тот взобрался повыше.
– Нет, пожалуйста! Но мне бы не хотелось, чтобы это мерзкое идолище, чтобы это двуногое и двурукое отвратительно-пакостное существо задерживалось здесь надолго. Пожалуйста, вы оставайтесь хоть навсегда. Но его мы терпеть больше двух часов не будем, предупреждаю!
Хенк погрозил гномику пальцем. Но пререкаться с ним не стал.
– Вот и лады! – проговорило Чудовище. – Тогда мы приляжем на чуток. Спасибо вам!
– Пожалуйста! Проходите вон в тот уголок. Там вам помягче будет! – гномик широко и благостно улыбнулся. Чудовище и Хенк прошли в указанное место. Опустились на такой мягкий, пушистый пол. Дрема уже завладевала ими. И не странно – после стольких-то передряг и треволнений, после стольких нагрузок – и физических и нервных.
– Спите спокойно, тут вы в полной безопасности, – сказал гномик. И поднялся к себе наверх.
Гурыня заснул за рулем. Проснулся от резкого удара – головой он ткнулся прямо в пульт управления. Но машина не остановилась. Она неслась стрелой по бесконечной трубе. Только потряхивало да покачивало.
– Ты чего? – поинтересовался Бага Скорпион.
– Я те щя задам, падла! – разозлился Гурыня. – Чего! Чего?! Ты на кого тянешь, поскребыш?!
Скорпион затрясся.
– Я тока спросил, понимаешь! А ты окрысился сразу!
– Я тя спрошу, падла! По башке твоей лысой, скорпионьей! Ты у меня, падла, научишься старших уважать!
Лопоухий Дюк и Плешак Громбыла спали на своих сиденьях. Они вымотались за бесконечный день, к тому же их сильно укачало.
– Дрыхнут, суслики? – поинтересовался Гурыня, вытягивая шею.
– Дрыхнут! – бодро доложил Бага.
– Ну и пускай! Привала делать не будем! А ты, падла, чтоб в оба глядел! Ежели пропустишь врага, я тя собственными обрубками придушу! – для наглядности Гурыня потряс правым обрубком, блеснули его черные вселяющие страх в непривычные души костяшки. – Нам с тобой зевать некогда! А то все, падла, прозеваем!
– Есть! – ответил Бага.
Гурыня успокоился. Он уже забыл про недоразумение досадное, обрел душевное равновесие.
– Тут главное чего? – спросил он Багу.
– Где? – поинтересовался Бага туповато.
– Да не где, падла, а что! Понял?! Отвечай, тут главное – чего?!
– Не зевать! – ответил Бага.
– Дурак! Это и так ясно! – Гурыня начинал снова злиться. – Тут главное – скорость! Понял, падла?! Штурм и натиск! Вот так! Усек?!
– Так точно! – заверил Бага.
– Во-о, умнеешь прям на глазах!
– Рад стараться!
Гурыня повернул к Баге маленькую змеиную головку.
– А ты мене нравишься, малыш! – сказал он как-то по-отечески. – Я думаю, ты верно понимаешь службу.
– Так точно! Стараемся! – отчеканил Бага.
Гурыня засопел. Чуть ли не впервые в жизни на его щеку стала наворачиваться слезинка. Но… так и не навернулась.
– Какие будут вопросы? – как бы в поощрение поинтересовался он дружелюбно и снисходительно.
Бага замялся, побаиваясь неосторожным словом снова вызвать неудовольствие начальства. Но потому осмелел.
– Скоко нам еще трястись-то?! – спросил, заранее ожидая затрещины и прикрывая глазенки.
– Не волнуйся, малыш! – ответил Гурыня уверенно. – У мене, падла, все рассчитано. Точно в назначенный час прибудем к цели! Ты мене, падла, главное врага не прозевай! Вот что! А за старания я тебе… я тебя, Бага, к награде представлю! – И немного помолчав, подумав, что представлять-то некуда и некому, добавил: – И сам награжу!
