все, и ты сделал меня абсолютно свободным.
— Пожалуйста, — сказал Ломтев и снова покосился на дверь.
— Никто не придет, — сказал старый князь. — А даже если и придет, то что с того? Меня никто, кроме тебя, увидеть не может. Я — призрак, живущий исключительно в твоей голове, демон.
— И как долго ты собираешься в ней жить?
— Еще какое-то время, — сказал старый князь. — Впрочем, большую часть времени я буду только наблюдателем и не стану тебе надоедать. У тебя, видимо, и так хлопот полон рот.
— Даже не знаю, с какой стороны разгребать, — согласился Ломтев.
— И все-таки, почему я? — спросил старый князь. — Люди, пославшие тебя, ничего не объяснили?
— Полагаю, что это ошибка, — сказал Ломтев, решив резать правду-матку в глаза. Если уж нельзя быть откровенным со своим собственным призраком, с кем тогда вообще можно? — Изначально они целились в твоего сына.
Князь покачал головой.
— Это имеет смысл, — сказал он. — Сила, власть… У него есть все то, чего у меня уже нет. И что они хотели?
— Не знаю, — сказал Ломтев. — Предполагалось, что это они должны были объяснить мне на месте. Кстати, если уж зашла речь об этом, у твоего сына есть враги?
Старый князь усмехнулся в бороду.
— Примерно половина империи, — сказал он. — Кого-то он получил в наследство от меня, а кого-то завел уже сам. Он в этом плане мальчик талантливый.
— Гордишься?
— Нет, — сказал старый князь. — Наверное, я был плохим отцом. Империя всегда стояла для меня на первом месте, а потом уже — семья, род. Воспитанием наследника я не занимался. Может быть, зря. А может быть, я испортил бы его еще сильнее. Я — солдат, и плохо разбираюсь во всех этих политесах.
Мда, подумал Ломтев, понятнее не стало. Впрочем, вполне может быть и так, что я сейчас разговариваю с собственной галлюцинацией, и тогда было бы странно, если бы она могла сообщить мне что-то, чего я не знаю.
— Я слышал, твоего внука застрелили, — сказал он.
— И тебе жаль? — спросил старый князь.
— По правде говоря, нет, — сказал Ломтев, отбросив лицемерную вежливость. — Мне все равно.
— Мне тоже, — сказал старый князь. — Потерянное поколение, забывшее, для чего оно рождено, плюющее на службы империи, живущее исключительно для собственного удовольствия. Мой сын — тоже не самый хороший отец, но я старался хотя бы иногда, а он не старался вовсе. В детстве Петенька был чудесным ребенком, а потом из него выросло то, что выросло, и слезинки по поводу его смерти я не пролью.
Суров дед, подумал Ломтев. Старый солдат, верный слуга империи, и, видимо, миндальничать он ни с кем не привык.
Может, оно и к лучшему. Легче вписаться будет.
— А часто у вас вообще такое происходит? — спросил Ломтев.
— Какое такое? Стрельба на улицах? Время от времени происходит, террористы все никак не уймутся. СИБ с ними борется, но все время появляются новые.
Интересно, отчего бы так, подумал Ломтев. Явно ж не на ровном месте эти террористы самозарождаются и берутся за оружие. Впрочем, черт с ними, с террористами, пока не до них. Убили Петеньку, но туда ему, видимо, и дорога, если даже родной дед не огорчен.
— Нет, я про другое спрашивал, — сказал Ломтев. — Одержимость демонами у вас тут часто случается? Известны ли вообще другие случаи?
— Разговоры ходят, — сказал старый князь. — Но до этого дня я считал их бабскими сплетнями, и подробностями не интересовался. Значит, говоришь, ты не демон?
— Нет. Такой же человек, только из другого мира.
— И зачем же ты на это согласился? — поинтересовался старый князь. — Что тебе обещали?
— Они украли у меня дочь, — сказал Ломтев. — И переместили ее в этот мир. Если они не врут.
— Дочь? Девочки любимы, но бесполезны. Они не усиливают клан, — сказал старый князь.
— Вот как? — удивился Ломтев. — А как же династические браки и союзы, скрепленные кровными узами?
— Теперь я вижу, что ты ничего не знаешь о нашем мире, — сказал старый князь. — И тебя ожидает еще множество открытий.
— Не сомневаюсь, — сказал Ломтев.
— Значит, ты намерен найти дочь?
— Не только ее, — сказал Ломтев. — Еще тех, кто ее похитил.
— И что ты сделаешь, когда их найдешь?
На это у Ломтева давно был готов ответ.
— Я убью их, — сказал он. — Я убью их всех.
Старый князь расхохотался так громко, что Ломтев снова невольно покосился на дверь. Но никто, кроме него самого, этого призрачного смеха не услышал.
— Как? — спросил старый князь. — Ты — старик, лишенный силы, лишенный власти, лишенный денег, лишенный былого уважения и влияния. Как ты собираешься сделать то, что задумал?
— Я не знаю, — сказал Ломтев. — Но не сомневаюсь, что что-нибудь придумаю.
— Я буду с удовольствием за этим наблюдать, — сказал старый князь.
— Ну а ты? — спросил Ломтев. — Как ты докатился до жизни такой?
Не то, чтобы ему было особенно интересно, на самом-то деле. Но он все равно задал этот вопрос, зная, что тот окажется неприятным для собеседника. Не все же этому пожилому аристократу над Ломтевым потешаться.
И он угадал.
Старый князь тут же сделался серьезен.
— Я проиграл дуэль, — сказал он. — Лишился силы, лишился власти, лишился поддержки семьи, и меня заперли в этой тюрьме. Таков удел проигравших.
— Камера довольно роскошная, — заметил Ломтев.
— Этим я обязан только личной дружбе с императором, — сказал старый князь. — И тем редким моментам, когда он обо мне вспоминает. Негоже будет, если он захочет меня проведать, а я гнию в каком-нибудь сыром подвале.
— И давно ты здесь?
— Полтора года, — сказал старый князь. — Или два. Когда тебе постоянно вводят снотворное, сложно следить за ходом времени. Со временем ты и сам это поймешь.
— Нет, — Ломтев покачал головой. — У меня столько времени нет.
— Ты все еще не понимаешь, — сказал старый князь. — Из этого заведения есть только один выход. Новодевичье кладбище и фамильный склеп.
— Посмотрим, — сказал Ломтев.
— Не на что тут смотреть, — заявил старый князь. — К тебе гости.
Ломтев уже и сам слышал шаги. Щелкнул замок, открылась дверь, на пороге объявился удивленный Иван.
— Уже проснулись, ваша светлость?
Он снова прятал руки за спиной, эдакий застенчивый отравитель.
Ломтев резко развернулся к нему.
— Пошел вон, — прошипел он, и увидел, как простодушное лицо санитара вытягивается от изумления.
Ломтев не успел привыкнуть к своему новому телу и забыл, что оно парализовано. Просто из головы вылетело.
Поэтому, гоня денщика прочь, для большей убедительности он развернулся и сел на кровати, спустив ноги на пол.
Совершенно машинально, как будто так и должно было быть.
Ивана как ветром
