Усталость провоцирует раздражение. Иду, бормоча про себя: «Терпимость и спокойствие не для меня теперь. Рвать и метать, метать и рвать, я вне себя, поверь!»
Мое внутреннее состояние будто подгоняет меня, торопит. Заставляет тут же сорваться на бег. Хочется, наконец, закончить пытку ожиданием нападения, наброситься на врага и рвать его голыми руками.
В голове продолжает бежать текст: «Многозначительные тупицы — раз, два, три, четыре, пять! Кто не спрятался — мне насрать, я иду вас искать!»
Не знаю или, скорее, не помню, что значит последнее выражение в моих мыслях, но чувствую оно здесь к месту.
Я даже немного ускоряюсь. Хочу уже в бой, несмотря на усталость. Лишь бы быстрее это закончить, сесть на землю и выдохнуть. А противник все никак не появляется. Слишком долго не появляется. Значительно дольше, чем в прошлые разы.
Интересно, а нам встретятся какие-нибудь охотницы или воительницы из племени Ухтур? Подумаешь, зубастые немного…
Отрываюсь от группы уже порядочно. Ну и похрен! Как же все бесит!
Впереди деревья расступаются. Тропа выводит на широкую поляну, очень широкую и почти свободную от деревьев.
Тут нас ждет комитет по встрече. Со всеми почестями, хлебом и солью, с почетным караулом и здравицами в нашу честь и за наше здоровье. В смысле, толпа аборигенов на противоположном краю поляны, гневно кричащих: «Бе-э! Ка!» У них имеется все, что нужно для встречи таких почетных гостей, как мы. Копья, дротики, топоры, все в наличии и не по одному экземпляру.
Количество каннибалов впечатляет. Человек пятнадцать, а то и больше. Наблюдаю чьи-то перемещения дальше, среди деревьев. Сколько там скрывается противников, неизвестно.
— Пи#^@*#! #@%& &#&@* *#^@! — выдает на одном дыхании, подошедший сзади паладин.
Глава 8.2
— Светлый, — обращается к Яну некромант, — тут, я, с тобой полностью согласен.
— Мы с восьмью еле справляемся, а тут намного больше… — в растерянности произносит Яна.
— Макс? — поворачивается ко мне паладин.
— Что? — спрашиваю я, а сам продолжаю наблюдать за действиями каннибалов.
Те, начинают перестраиваться. Готовят боевой порядок?
— Что думаешь, насчет этого? — сказав, Ян обводит руками пространство вокруг аборигенов. — Каков твой прогноз на битву?
— Без шансов, — просто отвечаю я.
Никто больше не роняет ни слова. Все очень устали, хоть полоса запаса сил полная, вымотаны до предела. Взгляд подавлен, плечи опущены, на душе уныние. Короче, боевого духа ни грамма.
Получается, все сдались? Решили, что мы будущие трупы? И моя фраза «без шансов», лишь озвучивание общих мыслей?
И мне, как остальным, тоже нужно расслабиться, подставить свою шею под клыки каннибалов? Позволить себя убить? Позволить сделать из Тура теленка-гриль? Просто сдаться?
Хрен! Вам! В грызло!
Пусть, я умру, но не сдамся! Даже не так! Я не умру! Я! Не! Умру!
Накопившаяся усталость, раздражение, злость перерождаются внутри меня во что-то иное, что нельзя описать и подобрать слова. Решимость заполняет всего меня. На душе становиться легко. Уголки губ начинают растягиваться, являя сначала кривую усмешку, а затем оскал улыбающегося маньяка. Поворачиваюсь к ребятам.
— Ты напоследок решил похвастаться здоровыми зубами, белоснежной улыбкой и тем, что как-то умудряешься чистить зубы? — вопрос паладина чуть не сбивает с меня настрой, но я сразу возвращаю контроль над эмоциями.
— Ого! — вставляет некромант. — у тебя зубы поблескивают, будто острие лезвия бритвы!
Меня никто не пугается и не отшатывается. Значит, с моими зубами все в порядке, они не как у каннибалов, просто стали крепче, и выглядят здоровей.
— Яна, — не прекращая улыбаться, обращаюсь к магу природы, — лечи меня!
Девушка немного пятится и задает вопрос:
— Это такое последние желание умирающего?
Остальные члены группы с удивлением смотрят в мою сторону, а Ян играет желваками и крепче сжимает рукоять меча.
— Я как бы против, — продолжает Яна. — Сейчас каждый начнет это просить. Я одна, а вас много.
Улыбаюсь еще шире, хотя, казалось, куда уж там шире. Тур, глядя на меня, тоже оскаливается. Наверное, думает, что ему сейчас обломится много вкусняшек. Не буду его разочаровывать.
— Не для этого, — говорю я. — Просто доверься и сделай!
Маг природы кивает, а сама потихоньку отходит за спину своего рыцаря. Через мгновение меня накрывает освежающая волна эйфории. Прокатываясь по всему организму, она переходит в судорогу удовольствия. Мои глаза широко распахиваются. Дышу глубоко. Моментально взбадриваюсь. Сильно накатившееся «желание» перевожу в другое русло. В жажду. Жажду крови!
— Они идут на нас! — с тревогой кричит Князь смерти, пальцем указывая в сторону аборигенов.
Резко разворачиваюсь. Делаю первый шаг в сторону наглого супостата, что решил напугать нас численностью, и заставил задуматься о поражении. Мне легко, как никогда. Мысли ясны и очищены от всего стороннего.
Есть только цель. Много целей. И я — как инструмент для их ликвидации.
Каждый новый шаг навстречу, устремившимся к нам воинам племени Ухтур, делаю все уверенней. Меня переполняет восторг от предстоящей битвы. В голове начинает рождаться музыка. Не похожая на другие, пришедшие мне на память. Иная. Она только в моей голове. Начинаю даже двигаться в ритм мелодии.
— Ты, что собрался делать?! — доносится голос паладина сзади.
— Пойду, потанцую! — бросаю назад.
Каннибалы запускают в воздух дротики.
— Ко мне! За щит! — командует Ян.
Он, похоже, сейчас включит призрачную преграду и защитит команду от вражеских снарядов.
Я не оборачиваюсь. Как облако дротиков опуститься на землю, позову за собой Тура. А сейчас пускай ожидает своего выхода в безопасности, за щитом паладина.
Ритм в моей голове ускоряется, ускоряюсь и я. Ударные отбивают чаще и, с каждым разом, все громче. Многочисленные инструменты из какофонии звуков рождают что-то невероятное.
Опасные грани наконечников приближаются. А я смеюсь. Смеюсь опасности в лицо. В руках клинки. Перед глазами цель. Свежий ветерок вьется вокруг меня, одаривая приятной прохладой для разгоряченного тела и насыщает еще большей бодростью.
— Ты, чего творишь, дебил?! — окрик Яна приглушен музыкой в моей голове.
— А я с нашего знакомства предупреждал, что у него кукуха съехавшая, — еле слышимый голос Князя смерти.
