Он уже здесь.
Вскарабкиваюсь в огромную машину, чувствуя его за своей спиной.
- Береги голову, - тихо советует Аид, обнимая руками мою талию и подбрасывая меня вверх.
Дёргаюсь от неожиданности, вжав голову в плечи и опускаясь на сидение. Места, которых касались его ладони, покалывает. Он закрывает тяжёлую дверь, быстро посмотрев в моё лицо.
Свет в салоне гаснет, и я протяжно выдыхаю, следя за ним в боковое зеркало. Сжав ноги и кулаки, осознаю, что сидение прогрето.
Это… для меня?
Тепло просачивается под одежду, по спине проходит приятная дрожь. Достаю руки из карманов и зажимаю между колен, чтобы согреть.
Аид обходит машину и направляется к распахнутой калитке. Закрывает её, после чего возвращается и ловко запрыгивает на место водителя, неся с собой морозный воздух.
Его появление мгновенно меняет энергетику просторного салона. Он заполняет его собой, каждую молекулу. Крупное тело вписывается в сиденье идеально. Аид сгибает в коленях ноги, обтянутые плотной джинсовой тканью, широко из разводя, и блокирует двери. После чего снимает шапку и проводит рукой по волосам, посмотрев на меня.
Стараюсь не пялиться на него, но вместо этого шарю глазами по нему всему. На широком запястье те же часы, что я видела раньше. Огромные спортивные часы с кучей циферблатов и кнопок. Весь его облик находится в диком контрасте с моим несуразным пижамным образом. И если на чистоту, он похож на головореза.
Смотрю на него, замерев, потому что его волосы стали значительно короче, и это ему идёт. На скулах проступил морозный румянец, а тёмные глаза яркие и цепкие, как всегда. И ещё он выглядит очень молодо, несмотря на тёмную щетину.
Сколько ему лет?
Свет снова гаснет.
Опомнившись, смущенно отворачиваюсь.
Глядя в лобовое стекло, торопливо спрашиваю:
- Это твоя собака?
- Можно и так сказать, - отвечает Аид.
- Она всегда носит намордник?
- Нет. Я не хотел рисковать, боялся, вдруг ты покажешь когти и начнёшь шипеть.
Прыскаю от смеха, глядя на него с весельем.
Он подсвечен огромной панелью. И он наблюдает за мной, улыбаясь и положив одну руку на руль.
Сглатываю, потому что улыбки ему идут.
Его внимательные глаза настойчиво пытаются пробраться под мой капюшон. Снова отворачиваюсь, облизнув губы.
- Что у тебя стряслось, дикарка? - мягко спрашивает Аид Джафаров.
Что-то переворачивается у меня внутри. От тембра и тона его голоса, от этого обращения…
Это не похоже на издёвку. Скорее на то, что он расположен к нормальному разговору. Между нами. Я чувствую то же самое.
Откашлявшись и взяв себя в руки, говорю, глядя перед собой:
- Цветочный киоск моей подруги разгромили какие-то уроды. Я знаю, сменим место...и это ничего не решит, - посмотрев на него, досадливо добавляю, - и я не хочу менять место! Всегда найдутся другие мудаки, которые думают, что одинокой женщине нечем им ответить!
Аид посмеивается, проводя ладонью по лицу.
- Ничего смешного в этом нет, - напрягаюсь я, чувствуя обиду. - Так быть не должно.
Откинув голову на подголовник, он спокойно спрашивает:
- Чего ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы нам возместили ущерб, - вываливаю свои требования. - И чтобы от нас отстали. Здесь, и в любом другом месте.
- И много у тебя таких “мест”?
- Пока нет.
- Что-нибудь ещё? - любезно интересуется он.
- Это всё, - тихо говорю я, отводя глаза.
Он делает глубокий вдох, глядя вперёд.
В салоне наступает тишина, которую нарушает только возня Геры в багажнике.
Моё сердце стучит быстрее обычного. В его присутствии оно всегда ведёт себя ненормально. Да и сама я веду себя не лучше.
- Ты поможешь? - не выдерживаю я, взволнованно глядя на его профиль.
Если не он, то кто?!
- Я ведь здесь, - отрезает Аид, постукивая длинными пальцами по рулю.
- Спасибо… - выдыхаю с облегчением и благодарностью.
Он бросает на меня короткий взгляд и вдруг говорит:
- Моё предложение всё ещё в силе.
Мне требуется секунда, чтобы понять, о каком предложении он толкует!
В горле становится сухо, поэтому мой голос скрипит, когда в гневе сообщаю:
- Я не проститутка!
Аид резко поворачивает ко мне голову и раздражённо бросает:
- Была бы ты проституткой, пошла бы по миру.
- Видимо, тебе лучше знать, как ведут себя проститутки! - злюсь я.
- Глубоко же ты меня постигла, - рявкает он. - Я думал, ты женщина широких взглядов.
- У меня ЕСТЬ воспитание, - цежу, подавшись вперёд. - И я не… не…
- “Не” что? - грубит он, подаваясь мне навстречу.
- Не сплю с кем попало! - бросаю в недовольное лицо, выгнув шею, чтобы смотреть ему в глаза.
- Это я "кто попало"? - вкрадчиво и с угрозой требует он.
Напрягаюсь, отшатываясь, и выпаливаю:
- Я тебя не знаю…
Он резко выбрасывает руку и хватается за ворот моего пальто, дергая меня на себя так, что наши лица разделяет пара сантиметров. Кружит глазами по моему лицу. Свободной рукой скидывает с моей головы капюшон, просовывает её под мои волосы, и достаёт их из-под толстовки, разбросав по плечам, будто раскладывая натюрморт.
- Хочешь узнать меня? - усмехается, неторопливо и сосредоточенно изучая моё лицо, - и что, мне ухаживать за тобой? Может, ещё и жениться?
- Я бы никогда за тебя не вышла!
- Это славно! Потому что я бы никогда не предложил!
Зло смотрим друг другу в глаза, сжав губы и громко дыша.
Просто поражаюсь, сколько у этого человека личин! Он грубый, он хам, он жёсткий и он улыбается, как мальчишка! Когда ему в голову взбредёт не быть гавнюком!
- К чёрту тебя, Тинатин! - рычит он, отталкивая меня от себя и снимая блокировку с дверей. - Выметайся. Завтра получишь свой киоск.
- Замечательно, - рявкаю я, борясь с дверной ручкой. - Ты тоже катись, и предложение своё захвати!
Распахиваю дверь и спрыгиваю на землю, хорошенько хлопнув ею на последок.
Вколачивая ноги в снег, иду к калитке. Пальцы прилипают к ледяному металлу. Отдёргиваю руку, шипя. С первого раза попадаю ключом в замок, и уношусь прочь.
Уже у задней двери слышу, как с бешеной прокруткой колёс срывается с места огромный чёрный внедорожник.
