науке и знанию, ни спасение жизни других людей, не способны на это, согласно нацистским представлениям о мужественности.
В демократических странах пропаганда призыва в военное время обращалась к потенциальному солдату как к последней надежде родины и апеллировала к нравственности и гражданскому долгу. На призывника возлагалась ответственность за судьбу его жены, детей и родителей, будущих поколений. В пропаганде Великобритании, Франции, США отсутствовало восхваление войны, любование мужской силой, оправдание жестокости к врагам. Героизм — неординарное событие, жертва во имя родины, семьи и потомков, а не норма.
В нацистской пропаганде война изображалась в виде весёлой прогулки. Смерть показывалась исключительно героической. Враги изображались карикатурными — глупыми и злобными. Немецкие же солдаты показывались спортивными и весёлыми, обязательно благородными и бесстрашными, умирающими всегда красиво или трагично, но никогда глупо и бессмысленно, как это чаще бывает в действительности.
Воинское подразделение в нацистской пропаганде изображалось не как группа мужчин, вынужденных бессмысленно умирать за чужие идеалы, чужие внешнеполитические амбиции и чужие деньги, а как романтичное воинское братство.
Трагичность смерти рядового обывателя, попавшего на войну и вынужденного рисковать своей жизнью в обмен на свободу своей родины, безопасное будущее для своих родителей, жены и собственных детей, в нацистской пропаганде заменялась героической смертью за Гитлера, за немецкую нацию.
Пособники Гёббельса убеждали немцев в том, что милитаризация экономики Германии была жизненно необходима. Нацисты заявляли, что все приготовления к войне в 1935 — 1939 годах делались исключительно для мира и безопасности, а доводы национал-предателей, как их называл Гитлер, о принципе достаточности и разумности военных расходов, об опасности возбуждения воинственных настроений и милитаризации общества, отвергались гитлеровцами под предлогом вынужденного противостояния врагам, ввиду их явного стремления уничтожить Германию.
Пропаганда, направленная вне страны, отличалась от той, что была направлена на собственное население. Если внутри страны народ обрабатывали воинственной риторикой, то с самых первых дней после прихода к власти нацисты стали убеждать весь внешний мир в своём стремлении к миру между странами и народами.
Гитлер в своей речи 17 мая 1933 года сказал о том, что единственной целью его лично и вообще всех немцев является сохранение мира во всём мире. Фюрер позднее, в своих обращениях к народам и правительствам других стран, часто повторял, что необходимо добиваться своих целей, по возможности мирным путём, с уважением к правам других народов, верой в мир и взаимодействие.
Вооружение Германии преподносилось нацистами как гарантия мира и безопасности в Европе. По мнению гитлеровцев, если Третий Рейх не вооружится и не переведёт свою промышленность на военные рельсы, враги немецкой цивилизации (западные «либералы», всемирное «еврейство» и большевики) развяжут в Европе пожар новой мировой войны.
Декларируемые в пропаганде цели войны противоречили друг другу, но на это не обращали внимание ни нацисты, ни население. Будущая большая европейская война называлась битвой за завоевание жизненное пространство у других народов, одновременно с этим война провозглашалась защитой собственной страны от нападения большевиков и стран Запада, тут же называлась возмездием за предыдущие войны. Война одновременно пропагандировалась как необходимая захватническая, сугубо оборонительная, освободительная, превентивная и прочее, прочее…
Смысл милитаристских призывов был не важен, лишь бы всевозможными громкими лозунгами возбудить в немцах ненависть и воинственность, тем самым привлечь на свою сторону как можно большее количество граждан.
Одним нравится думать, что их страна собирается только обороняться от злобного врага, другим — что правительством готовится мощный превентивный удар, целью которого сломить военную машину агрессивного соседа, иные думают о том, что врагов настигнет справедливое возмездие за горе, причиненное в предыдущей войне, месть за смерть молодых парней и слёзы их матерей, четвёртые — надеются на возврат утраченных территорий, пятые — на защиту своих соплеменников, оказавшихся по воле судьбы на чужой территории, на спасение единоверцев от притеснения и так далее и тому подобное. Именно поэтому нацистская милитаристская пропаганда была так разнообразна даже в рамках одной пропагандистской компании, в одно и то же время.
Теоретическое обоснование милитаристской политики в своей пропаганде, «научное» объяснение закономерности регулярного возникновения локальных вооружённых конфликтов, а в некоторых случаях даже обоснование неизбежности в будущем тотальной войны со всем остальным миром — черта, изначально присущая любому фашизму. Этим фашизм отличается от других авторитарных, тоталитарных политических движений и политических режимов, т.е. когда мнение населения не так важно. Это свойство является его родовым признаком. Не был исключением и немецкий национал-социализм.
НАЧАЛО ЭКСПАНСИИ
При создании вооружённых сил нацисты исходили из доктрины тотальной войны — был взят курс на создание массовой, многомиллионной, высокомеханизированной армии. От теории малой профессиональной армии, основанной на долгосрочной службе, отказались сразу. Немецкие военные теоретики полагали, что как и в Первую мировую войну, в новой войне германским вооружённым силам придётся снова столкнуться с многомиллионными армиями.
Для такой армии нужна мобилизация миллионов граждан в сухопутные части, сотен тысяч в авиацию и на флот. 16 марта 1935 года в Германии был принят закон о создании новой германской армии и введена всеобщая воинская повинность.
Новые вооружённые силы, получившие официальное название «Вермахт» (Wehrmacht), делились на три вида: сухопутную армию (чаще всего просто именовавшаяся «вермахт»), военно-морской (кригсмарине) и военно-воздушный (люфтваффе) флоты, имевшие собственные главные командования.
Сразу после введения всеобщей воинской повинности Гитлер заявил, что больше не считает себя связанным ограничениями в вопросах вооружения, наложенными Версальским договором. Франция и Великобритания ограничились нотами протеста, что убедило Гитлера в том, что он может себе позволить делать в Европе всё и никто ему серьёзного сопротивления не окажет.
В настоящее время почти все историки, за очень редким исключением, согласны с тем, что бывшие противники Германии в Первой мировой войне — Франция, Великобритания и США своим непротивлением и отказом от решительных действий (транспортной блокады, экономических санкций и т.п) в отношении Германии, подтолкнули Гитлера к войне.
По закону от 21 мая 1935 года устанавливался годичный срок службы в вермахте, однако уже с 24 августа 1936 года срок действительной военной службы был увеличен до двух лет. Новая германская армия формировалась не только из рейхсвера (немногочисленных вооружённых сил Веймарской республики), но также за счёт кадров различных военизированных нацистских организаций — SA, SS, гитлерюгенда, национал-социалистических спортивных обществ, автомобильных и авиационных клубов.
Весь мир равнодушно смотрел, как Германия вооружается, как пропаганда милитаризма, ненависти и собственной исключительности отравляет сознание миллионов немцев. Тех немногих, кто взывал к разуму политиков и требовал принять самые жёсткие меры к гитлеровскому режиму, называли экстремистами, их высмеивали, лишали возможности высказывать своё мнение.
Например, послу США Додду неоднократные предупреждения о военных приготовлениях Гитлера чуть было не стоили карьеры. Он сообщал 5 апреля 1935 года американскому президенту и правительству: «По всей Германии воздвигнуты огромные казармы, окружённые большими учебными плацами, и многочисленные аэродромы, на которых день и ночь тренируются крупные бомбардировщики. <…> Из этих фактов вы можете заключить, что война является здесь непосредственной и главной целью».
Западные политики не хотели портить отношения с Третьим Рейхом, репрессии нацистов в отношении евреев, цыган, несогласных с гитлеровским режимом граждан называли «внутренним делом Германии», утверждали, что «с Гитлером лучше торговать, чем воевать».
В Западной Европе и в США увольняли с работы журналистов, пытавшихся публиковать резкие антифашистские статьи, запрещали прокат антифашистских фильмов, даже тех, которые после начала Второй мировой войны взахлёб будут хвалить кинокритики, как, например, кинокартины «Смертельная буря» Фрэнка Борзейджа и «Четыре сына» Арчи Майо.
Первый звуковой фильм в карьере Чарльза Чаплина «Великий диктатор» смог выйти 15 октября 1940 года только после неимоверных усилий, в результате того, что кинокартина была снята на полностью независимой студии, принадлежавшей самому Чаплину. Великий комик эпохи немого кино приложил титанические усилия к тому, чтобы фильм вышел на экраны в США. Чаплин, люто ненавидя Гитлера и нацистов, вложил в этот фильм все свободные деньги, рискуя своим состоянием, студией и дальнейшей карьерой,
