Я включила плеер и постаралась переключить мысли на что-нибудь другое, но я и подумать не могла, насколько правдивыми окажутся мои предчувствия.
Новый год. Мы приготовились устроить праздничный ужин, а потом пойти танцевать.
Мы ждали торжественной речи Президента, смотрели Голубой огонёк по телевизору. Мама, как оказалось, ждала не только речь: она пригласила гостей.
Раздался звонок в дверь.
— Здравствуйте, с наступающим вас! Мы немного задержались, стихия разыгралась под Новый год, — послышался немолодой женский голос.
— Ничего страшного, как раз вовремя. Я рада, что вы добрались! — натянуто улыбнулась мама.
Седой и его супруга.
— Здравствуйте… — выдавила я.
«Да, только вас ещё не хватало, чтобы испортить праздник… А где сыночка своего забыли? Или он тоже не горит желанием увидеться? Так давайте прекратим этот пафос и порвём эти якобы семейные узы. Я никогда не стану частью вашей семьи», — вела мысленный диалог я. О, как же мне хотелось высказать то, что думаю на самом деле! Но я молчала и изо всех сил пыталась подавить неприятное волнение.
— Слышал, тебя можно поздравить с успешной сдачей сессии, — сказал Седой, обращаясь ко мне.
Я пожала плечами. Этот человек внушал мне страх, от его гремящего, будто мотор самолёта, голоса пробежала дрожь.
Мой взгляд перекинулся на жену Седого, уже преклонного возраста женщину.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, Диана, мы с тобой уже виделись на твоей свадьбе.
— Извините, не помню…
— Дочь, — вмешалась мама, — это Лидия Николаевна, мать твоего мужа.
Забыть обо всём этом — вот чего я безумно хотела все эти полгода.
«Чёрт… Что им дома не сидится на старости лет? Чёрт…» — повторяла про себя я.
— Ничего страшного, я понимаю, такие внезапные события — большой стресс, — ответила женщина с пластмассовой улыбкой.
Мне её лицо тоже не внушало симпатии, вряд ли её волновало мое состояние, она просто пыталась быть вежливой в гостях. Сборище формалистов.
Все сели за стол. Что она имела в виду? Зачем мама позвала их к нам? Могла бы и предупредить. Ах, да, чтобы я снова не сбежала… Всюду сплошное враньё.
О Верхнем Волчке не говорили, причём я была уверена, что мама в курсе, как там обстоят дела. Вероятно, все посчитали, что лишняя информация мне ни к чему.
Речь Президента все слушали молча, а когда мама хотела положить кусок сыра в рот, Владимир Александрович так гневно посмотрел на неё, что она передумала есть. Его взгляд как бы говорил: «Как ты могла подумать о еде, когда Президент произносит речь?»
Ни слова из этой речи я не поняла, всё лилось мимо моих ушей. Кошмар вернулся вместе с этими стареющими якобы родственниками.
После боя курантов по традиции шампанское, тосты и обмен подарками. Мне был приготовлен особый сюрприз: переезд в отдельную квартиру. Это подарок для меня и для человека, которого все они звали моим мужем, и в скором времени мы должны были переехать туда жить.
«Это клетка, это тюрьма для меня. Теперь я буду обречена жить с тем, кто обошёлся со мной, как с вещью, а потом бросил!» — сокрушённо думала я.
От такой новости на моём лице тут же появилась реакция; Света, сидевшая напротив, знаком показала улыбнуться. Едва сдержав негодование, я вежливо отказалась принимать такой подарок, но так же вежливо мне дали понять, что возражения не принимаются, передали ключи от квартиры и назвали адрес.
Родители Дилана уехали почти сразу после объявления о моём переезде в квартиру. Владимир Александрович сказал, что поддерживает моё желание учиться и хочет, чтобы ничто не мешало мне получать образование. Он заявил, что, пока его сын занят, он лично будет заботиться обо мне.
Позже я узнала, что всё это время я жила вовсе не за счёт мамы.
Для меня возвели тюрьму. Что бы я ни говорила, как бы ни протестовала, никто не прислушивался ко мне. Мама твердила своё заведённое «так надо, так правильно». Я поняла, что из этой ловушки мне никуда не деться.
Ночь кончилась без веселья. Танцы отменились.
Глава 3
Каникулы превратились в мучение. Я изводила себя мыслями о новых унижениях от мерзкого типа, которого все называли моим мужем, и понимала, что встреча с ним неизбежна. Моя нервозность выливалась то на маму, то на сестру, потом меня начинало одолевать раскаяние, и так по кругу.
На каникулах мои бывшие одноклассники устроили встречу. Пришли все, кто смог, всего нас набралось одиннадцать человек. Каждому было интересно узнать про каждого. Особенно всех взбудоражила весть о моём внезапном замужестве (хотя кое-кто из нас вступил в брак ещё учась в десятом классе). Я предвидела этот неловкий момент и ответила, что меня выдали замуж фиктивно и что самое важное для меня — это учеба, так что никаких любовных отношений нет и в помине.
Мальчишки быстро переключились на обсуждение других тем. Зато девочки пришли в изумление и даже сначала подумали, что я над ними подшучиваю.
— Ты, Диана, всегда была скрытная, — высказалась Мира, которую мои признания не удовлетворили. — Кто же в наше время выходит замуж фиктивно? Он, что, нерусский? Что за тайны? Или тебе просто неловко, что ты не позвала нас на свадьбу, как Надя? Ты скажи, мы поймём.
— Я уже рассказала всё, что знаю сама, — тяжко вздохнула я. — Я видела этого человека всего раз в жизни и уже забыла, как он выглядит.
— А как так получилось? Чья это была идея? Ведь тебе же ещё нет восемнадцати, твоя мама должна была дать согласие… — спросила Олеся, студентка юрфака, тоже уехавшая учиться в Краснодар.
— Это была мамина идея, меня просто поставили перед фактом, я не хотела… Девочки, я понимаю, что это всё кажется вам тайной, покрытой мраком, но здесь нет ничего интересного. И давайте поговорим о чём-нибудь другом.
— А у вас было, ну, это? — поинтересовалась Галя, самая большая охотница до сплетен в нашем классе.
— Ну ты дурочка что ли? Она же сказала, что видела своего мужа только раз в жизни! — ответила за меня Надя, полная Галина противоположность.
— Мало ли… — насупилась та.
— Ладно, — наконец, заключила Мира, глядя на недовольную меня, — хватит тебя пытать.
— Вот именно, — поддержала Надя. — Что, ни у кого, кроме Волчонка, не произошло кардинальных перемен в жизни? Давайте начнём по часовой стрелке: что нового? нравится ли? какие дальнейшие планы и перспективы? Кто первый?
— Давайте я, — откликнулась я, как бы желая показать, что участвую в беседе. — Как все вы уже, наверное, поняли, с личной жизнью у меня всё обстоит так же, как и было в школе… Никаких перемен, если не считать штампа в паспорте.
