к утру я твёрдо для себя решил, что в школу я сегодня не иду. Есть более важные дела, которые требуют незамедлительного решения. Встав с кровати, я понял, что именно сейчас мне придётся сделать то, чего я так боялся. На самом деле, ещё после всех этих инцидентов и даже во время заполнения дневника, я уже точно знал, что я должен сделать и где, но не решился. Побоялся…Испугался правды! Но сегодня всё измениться, сегодня я сделаю то, чего так сильно боялся.
Я зашёл в ванную. Свет был выключен. Лучше бы так и оставалось… Включив свет, я подошёл к зеркалу. Первое время я всё еще боялся поднять свой взгляд. Руки дрожали, а сердце колотилось, как бешеное точно также, как вчера днём после школы. Мои движения были дёрганные и неконтролируемые, дёрнувшись с места я умылся, а после резко поднял свой взгляд в зеркало. Вместо того, чтобы как обычно описывать здесь, как я вечно снова и снова разглядывал все детали свои лица, то я удивлю читающего и скажу, что первым делом я устремил свой взор в глаза. Свои глаза. Я смотрел не отрывавшись, и подтвердил для себя, что нарисованная передо мной дорога оказалась правдивой, и вопрос, заданный мною вчера, был не случайностью. Я смотрел в бледно-серые глаза, в них не было никакой тайны, не было какой-то загадки, в них не хотелось утонуть, я ни чувствовал тревогу или какое-то отвращение в себе. Я мог спокойно смотреть в глаза. В голове выходил наводящий вопрос: “Что, если я уже мёртв?”
До ужаса напугавшись своего едкого замечания, с огромной скоростью я бегал по квартире и собирал все вещи для того, чтобы уехать из квартиры. Кроме квартиры у нас еще был дом далеко от города рядом с какой-то деревушкой. Я должен был срочно отгородить себя от последней навязчивой мысли, что возникла в моей голове. Я быстро собрал небольшой чемодан из нужных мне вещей, после собрал все деньги, оставленные мне родителями на карманные расходы, спустился в магазин и купил 12 мисок для еды и воды для животных. Объяснюсь, я понятия не имел на сколько я уезжаю из квартиры, но я решил оставить зверям еду приблизительно на три дня моего отъезда. Ко мне приближается что-то очень жуткое, и чтобы никто не пострадал, я должен сбежать из столь людного места. Запрусь на дому и не буду себя выпускать, пока не станет лучше. Миски я распределял так: по 2 миски еды каждому, по 2 миски воды каждому. Определённо, на три дня им должно хватить.
Выходя из квартиры с чемоданом в руках, я остановился у двери и посмотрел на всю квартиру. Мне стало грустно. Каждый раз, когда я покидал квартиру и ехал в дом, в душе было такое чувство, словно я предаю этот дом и всех его обитателей, даже если вся семья в сборе, то всё равно перед этим местом, где я жил столько времени, ощущается чувство предательства или же расставания с любимым человеком. Когда я посмотрел на животных, то мне стало ещё грустнее. Они меня так любят… Но когда я куда-то уезжаю, то они обычно не едят, грустят и постоянно спят. А я, зная, что со мной в будущем будет происходить, сильно огорчился за животных. Я вышел из квартиры и сел в такси. Поездка займёт около часа.
Пока мы ехали, я долго раздумывал происходящее. Вспоминая ту столь долгою поездку, я понял, что совершенно не объяснил, что происходит. А это важно, ибо переход черты всё ближе и ближе. В тот день я задался вопросом, когда же люди скажут мне, что я уже мертв. И спросил я это совершенно не просто так. В моей голове еще с того момента, как я перестал смотреть в глаза людям, затаилась мысль, что я уже давно мёртв. Именно поэтому я так хорошо видел в темноте, не нуждался в лицевом контакте, а все люди смотрят на меня с такой ненавистью, именно поэтому я постоянно замечал, как бледнеют мои глаза и опускается надбровная дуга, делая мой взгляд еще более ненавистнее к этому миру. И я пришёл к теории, что я стал осязаемым мстительным духом сразу после того, как умер в тот день, когда я оказался заложником ситуации. Я умер тогда, когда стоял перед ней и удерживал свой взгляд на её зелёных глазах. Моя роль – отомстить этому миру за тот бумеранг, что был отправлен мне, за ту дурацкую случайность, что упала именно на мою сущность. И чтобы подтвердить хотя бы косвенно для себя это теорию, я должен был посмотреть в зеркало на свои глаза. А подтвердил я это не тем, что они были серо-бледными, а тем, что я смог спокойно смотреть в них. За мёртвыми глазами нет никакой тайны, нет глубины, нет истории, нет жизни. Именно поэтому я мог спокойно смотреть в них. Ведь мёртвый не сможет прочесть моё прошлое! Точно также и я не смогу ничего увидеть в его глазах. Поэтому это просто пустышка. Стеклянные глаза, которые ничего не выражают, они тебя не осудят и о приоре не смогут меня напугать.
Но как только я для себя выяснил, что я скорее всего мёртв, то эта мысль тут же вылетела из моей головы. Для меня тогда уже было совсем не важно: мертв я или жив, да и сейчас я не совсем понимаю, жив ли я на самом деле. Точно могу лишь сказать, что как личность я уже умер, и в зеркале я увидел именно что глаза мёртвого человека. Так вот, когда я осознал это, то в голове возникла очередная и спонтанная навязчивая мысль. Последняя, что привела меня к тому, чего я так боялся. В голове возникла мысль – убить, чтобы посмотреть в глаза мёртвого человека. Чтобы вновь научиться смотреть в глаза людей. Чтобы насладиться этим чувством, которого так не хватает мне, чтобы вести нормальный образ жизни… Чтобы не быть столь асоциальным и жить, дыша полной грудью, не страдая не от каких навязчивых мыслей и не страдать от своих страхов! Результат всего этого, безусловно, обнадёживает, но вот чем нужно пожертвовать, чтобы достичь такого результата… Такое я просто не мог принять. Идея и то, насколько громко и звучно прозвучала она в моей голове, испугало меня. Я понял, что именно теперь из-за меня могут пострадать люди. Безусловно, я стараюсь всеми силами отвергать эту мысль, но
