— Ты никуда не пойдешь, янки, — насмешливо сказал он. — Извини.
— Отпустите! Вы не имеете права меня удерживать!
— Но я вынужден.
— А где же ваша хваленая гуманность, где же честь южанина? Вы обязаны…
— Одна из моих обязанностей — остаться в живых, миссис Майклсон.
— Но нельзя же оставаться здесь, в моей спальне?! Со мной??
Его брови взметнулись вверх, надежные, сильные руки ослабили хватку. Она всем телом ощущала его тепло. Он улыбнулся своей чудесной, неотразимой улыбкой. Наверное, раньше на балах немало девичьих сердец таяло от этой улыбки.
Теперь в ней сквозила горечь. Перед Келли стоял закаленный в боях солдат — враг, который участвовал, возможно, в каждом сражении на восточном фронте. Ее негодование, как видно, его немало позабавило.
— Право, миссис Майклсон, вы меня удивляете! Чего вы так испугались? Неужели меня?
— Как бы не так! Вы ведь всего лишь грубый и, надо добавить, довольно грязный солдат армии мятежников. Я ни капельки вас не боюсь!
— Вот как? Неужели в шкафу спрятался какой-нибудь янки, готовый прийти к вам на помощь?
Она не поняла, поддразнивает ли он ее или действительно подозревает в коварных замыслах.
— Может быть, в шкафу и в самом деле сидит янки, — торопливо кивнула она, — и вам лучше оставить меня в покое и улепетывать отсюда без оглядки.
— Гм-м… мне, по-видимому, следует опасаться капитана Эрика Дабни, не так ли?
— Да, и поскорее уносить ноги.
Он рассмеялся:
— Так, значит, капитан Дабни весь вечер коротал время в шкафу? Он еще терпел, пока вы ужинали с мятежником, но теперь, когда вам угрожает реальная опасность, доблестный защитник придет к вам на помощь.
— Возможно.
Камерон коснулся ее щеки. Прикосновение было нежным, как шепот. Теплая волна всколыхнулась во всем ее теле.
— Прекрасная дама, попавшая в беду… — пробормотал он.
— О чем вы?
— Так, ни о чем. — Он снова улыбнулся, заглянув ей в глаза. — Если бы в вашем шкафу сидел я, миссис Майклсон, то уже давно бы выскочил оттуда. И приставил нож к горлу любого, кто вздумал бы приблизиться к вам. По правде говоря, я сомневаюсь, что капитан Дабни находится где-нибудь поблизости. Зато не сомневаюсь, что вы побаиваетесь меня.
— Ни капельки! — поспешно воскликнула она. Но она боялась. Причем не столько его непочтительности — хотя этого тоже было хоть отбавляй, — сколько нежных прикосновений.
— Ни капельки? — насмешливо переспросил он.
Она попыталась вырваться.
— Неужели совсем ни капельки? — повторил он и тихо рассмеялся.
Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Сердце ее бешено колотилось, и он наверняка чувствовал это.
— А на шее у вас, миссис Майклсон, бешено пульсирует жилка. Причем уже давно. Когда-то, в незапамятные времена, меня, конечно, учили хорошим манерам. Моя мать, женщина добропорядочная и милая, прививала нам, троим уважение к другим людям. Но с той поры как будто прошла целая вечность.
Война ведь такая страшная штука! — Дэниел по-прежнему не выпускал Келли из своих объятий. — Все еще страшно? — спросил вдруг он, сверкнув глазами.
Неожиданно для самой себя она вдруг выпалила:
— Чтобы я испугалась такого хулигана?! Не дождешься!
Он снова рассмеялся. И не успела она глазом моргнуть, как Камерон, взяв ее за плечи, развернул спиной к себе.
— Не беспокойтесь, миссис Майклсон. У меня по отношению к вам нет абсолютно никаких грешных намерений.
Девушка встрепенулась:
— Я и не думала, что вы…
— Еще как думали! А теперь досадуете, потому что ошиблись.
— Уверяю вас, я…
— Досадуете, досадуете? Ладно, успокойтесь. Вы красивы — слов нет. И я, само собой, очарован вами и уверен, стоит вам только пожелать, не устоит и святой.
— Как вы смеете!.. — возмутилась Келли, на он тут же перебил ее:
— Я просто стараюсь вас успокоить.
— Черт вас возьми! — негодующе выкрикнула она.
Камерон, казалось, совсем развеселился:
— Миссис Майклсон, вам следовало бы сражаться на поле боя. Уж вы бы не отступили!
— Да, я не отступаю, не проигрываю сражений и никогда-никогда не сдаюсь… — начала она.
Но тут Дэниел снова не слишком учтиво толкнул ее в спину.
Она хлопнулась на кровать, но сразу же настороженно обернулась'.
— Я не причиню вам зла и не намерен пугать вас.
— Правда? — прищурив глаза, саркастически воскликнула Келли.
— Правда. — Уперевшись руками в постель по обе стороны от нее, он наклонился ниже. — Хотя, не скрою, мне очень хотелось бы овладеть тобой. — Его низкий, хрипловатый голос задел глубинные струны ее души. Она вся вспыхнула и вздрогнула всем телом. — Мне надо поспать, — продолжил он, — а поскольку ты янки, я тебе не доверяю. Поэтому ты останешься со мной.
С этими словами он выпрямился и снял ремень. Глаза девушки тревожно округлились, она чуть не закричала, подумав, что он собирается отхлестать ее, но Камерон неожиданно навалился на нее, предостерегающе приложил палец к губам:
— Миссис Майклсон, хотите верьте, хотите — нет, в душе мятежника еще сохранилось понятие о чести. Я не намерен пугать вас или причинять вам боль. Но нельзя же позволить вам бродить без присмотра, пока я сплю.
По-видимому, она онемела от неожиданности.
— Вы меня поняли? — спросил он уже мягче.
Она кивнула, ибо в любом случае он найдет способ заставить ее понять.
— Вот и хорошо, — прошептал полковник и, к ее ужасу, затянул ременную петлю сначала на ее руке, потом на своей, взглядом предостерегая от необдуманных действий.
Потом он вытянулся на кровати рядом с хозяйкой.
Некоторое время Келли лежала не двигаясь, прислушиваясь к ровному стуку его сердца и бешеному биению собственного.
Прошло несколько секунд, потом минута. Он не двигался, она тоже не шевелилась.
Камерон моментально заснул!
Какой же силой воли надо обладать, чтобы поддразнивать се, не подавая виду, что сам с ног валишься!
На миг Келли показалось, что он умер и она теперь лежит в постели с мертвецом. Но потом, присмотревшись, увидела, как ритмично вздымается его грудная клетка.
Она зажмурилась, стараясь перевести дух. Лучше бы он умер, потому что, судя по всему, это единственная возможность от него избавиться. Пусть даже полковник никогда не участвовал в боях в Теннесси или под Шайлохом, он должен остаться для нее одним из безымянных, безликих солдат в сером — ее врагом.
