изучает бой на рапирах. — и, внезапно, без всякого перехода, — Так вот, миледи. Я позвала вас именно сейчас потому, что наш король, да хранит его Господь, уехал. Следовательно, нам никто не помешает.
Мне хотелось показать вам это. — чуть заметный кивок и глаза, обращённые в сторону окна. — Чтоб вы прониклись. Пониманием того, что я очень люблю своих девочек. А тем более — сыновей.
Поскольку возникла пауза, Маргарет, которая отлично видела, что всех обычно снующих вокруг королевы фрейлин и приживалок нет, и даже слышала, как дверь после её прихода в комнату закрыли и заперли снаружи, вполне оценила опасность. Сказала:
— Ваше Величество. Я как никто другой понимаю, что любовь к детям — самое святое и светлое чувство. И оно, несомненно, именно тот стимул, тот двигатель, который направляет все помыслы родителей. И обуславливает все их поступки.
— Вот-вот, именно — все. Как добрые, разумные, так и… Не будем поминать никаким словом мать нашего повелителя — да пребудет с её душой милость Господня.
И я очень рада, что вы, миледи, поняли меня. И прошу и в дальнейшем воздержаться от того, чтоб… — королева не докончила и эту фразу, недвусмысленно глянув на свой живот, из которого уже вышло шесть носителей королевской крови, но Маргарет и без этого всё отлично поняла. И отреагировала на недвусмысленную угрозу:
— Разумеется, ваше Величество! Впрочем, вы ведь наверняка отлично знаете, что в данном вопросе никаких проблем для династии Рюген нет и быть не может. Господь лишил меня возможности создавать жизнь, и таким образом дарить мне и кому бы то ни было, кто мог бы претендовать на почётное звание отца, как радость…
Так и хлопоты.
— Превосходно. — по тону королевы невозможно было догадаться, говорит ли она серьёзно, или иронизирует, но смысл сказанного она наверняка поняла, потому что после паузы, нарушить которую Маргарет даже не помышляла, её Величество продолжила, — А ещё на втором месте по значимости для меня благополучие его Величества. И Страны.
Маргарет позволила кончикам губ чуть приподняться: в этом вопросе их интересы полностью совпадали:
— Ваше Величество! Поверьте: интересы и благополучие его Величества… И страны… В моём списке приоритетов — на первом месте. И все мои помыслы и стремления направлены именно к достижению этой цели. Я не настолько глупа или наивна, чтоб не понимать этого. Впрочем, об этом вы, несомненно, догадались и сами.
— Я рада, что мы столь быстро пришли к взаимопониманию. Что ж. Хочется верить, что в таком виде ситуация сохранится и в будущем. Благословить в том деле, что сейчас занимает всё ваше время и силы, разумеется, не могу. Но и препятствовать не вижу смысла. Пока его Величество счастлив и удовлетворён, я… Тоже удовлетворена.
Не смею больше отнимать ваше драгоценное время. — королева трижды хлопнула в ладоши, и дверь — только сейчас, услыхав, как вновь провернулся ключ в замке, Маргарет поняла, что королева рассчитывала на свои силы, и в случае, возникни у них «недопонимание», легко «разобралась» бы с ней. Кинжал, брошенный тренированной рукой. Дротик с обмазанным ядом кончиком. Люк в полу. Да мало ли!..
Поскольку «школа», которую леди Наина получила у упомянутой королевы-матери явно отличалась многообразием способов «решения проблем несговорчивых».
Дверь щёлкнула и открылась. Холодок банального страха пробежал по позвоночнику леди Рашель — разрази её гром! Ведь и правда: в распоряжении её Величества наверняка оставались все те яды и их носители — от отравленной шкатулочки до кружевного платочка! — что заботливо и скрупулёзно изготовляла и копила её почившая свекровь.
Но леди Рашель прекрасно понимала и то, что ей после состоявшегося разговора бояться нечего. Вроде. И держаться нужно с достоинством, что бы она ни думала, или не помнила про способы разделаться с неугодными, которыми венценосная свекровь обожала пользоваться. По поводу и без повода.
Склонившись в третьем глубоком реверансе, леди Рашель с затаённым удовлетворением подумала, что королева у них — рационалистка. И реалистка. С одной стороны понимает, что фаворитка его Величеству положена по статусу, с другой — она сама должна изображать если не оскорблённое этим фактом, то хотя бы — недовольное Величество.
И если она не будет вести себя так, по Двору могут пойти нелицеприятные и даже гнусные слухи. О том, что, дескать, наша королева утратила хватку. И своё влияние на его Величество. А так — недалеко и до потери лица. И уважения. И статуса.
Собственно, мысль о том, что рано или поздно её вызовут на что-то вроде вот таких «разборок», Маргарет посещала часто. И произошедшую только что беседу она предвидела и мысленно проиграла варианты давно. Ещё в те далёкие дни, когда после похорон со всеми подобающими почестями её мужа, его Величество сир Ватель приказал ей переселиться в её теперешние апартаменты. И прямо приказал даже не помышлять о том, чтоб вселиться в законную вотчину — замок династии Рашель. Уже тогда она вполне оценила перспективу стать (Разумеется, после положенных восемнадцати месяцев глубочайшего траура!) новой фавориткой.
Такое положение дел, если честно, леди Рашель устраивало.
Потому что в замке мужа до сих пор полноправной хозяйкой являлась уже её свекровь, пережившая и своего свёкра, и своего мужа, и своего единственного сына. Что её непреклонного характера, и сварливого нрава, разумеется, не улучшило. Ну а поскольку здоровьем Бог леди Дайану Рашель не обделил, леди Маргарет Рашель предстояло выяснить на практике, как удержать сердце… И другие органы своего короля — возле себя. И желательно подольше. Потому что в отцовском замке вступил в свои права старший брат, Людвиг. И возвращением овдовевшей а затем и «разжалованной» из фавориток сестры он вряд ли будет доволен.
Так что нужно думать, искать пути и способы, и стараться продержаться в роли фаворитки для начала — хотя бы больше года.
Ни одной из предыдущих пяти красавиц этого не удалось.
И, как теперь понимала Маргарет, не потому, что были некрасивы — вот уж нет! — а потому, что быстро наскучили сиру Вателю. И жеманными гримасами и капризами, как леди Кора, и вспышками то гнева, то — безудержного веселья, как леди Паула, (Вот уж отвязная и развязная была особа, это признавали даже её так называемые подруги!) то — просто приступами меланхолии и беспробудным пьянством, как леди Бьянка Монтгомери… Позволявшая себе к тому же оскорбительные высказывания при свидетелях в адрес её Величества.
Так что то, что королева будет тем или иным способом намекать, что если леди Рашель не хочет скоропостижно и весьма мучительно скончаться, как та
