недоразумение. Позвольте мне выполнить обязательства хозяина дома, и мы всё обсудим.
Местное общество не слишком многочисленное, и новые лица приковали к себе всеобщее внимание. Живя в Империи, Дэймос порой посещал различные салоны и званые обеды и теперь ощущал дежавю. Подходить и заговаривать с ним не спешили, соронская внешность способна отвадить даже самых любопытных и невоспитанных.
Сначала какой-то стихоплёт читал свои опусы и общество вежливо ему похлопало, затем выразили радость, что мадмуазель Дэшвуд оправилась от болезни и пригласили сыграть на рояле. Многочисленные тётушки неопределённого возраста в старомодных платьях принялись сетовать на врачей и советовать укрепляющие здоровье пилюли. Едва заиграла музыка, сестру Фиара попросили спеть, а отказа не услышали, продолжая настаивать. Её выручил Николас, приняв удар на себя, давая возможность сестре выскользнуть из зала.
Едва приметив в коридоре знакомую бочкообразную фигуру в сопровождении с сухопарого старика, Дэймос вмиг потерял интерес к происходящему. Увы, попытка покинуть зал не осталась незамеченной. Рядом, словно из ниоткуда, возник докучливый родственник Каймов.
– Ах, мессир, давно хотел с вами познакомиться. Мадам Дэшвуд столько о вас рассказывала, – перекрывая выход из комнаты, заявил он, спины почтенных докторов скрылись на лестнице.
– Да? Интересно, что же она могла обо мне рассказать?
Опустив взгляд, Дэймос хмуро уставился в глаза собеседника, и тот, вмиг стушевавшись, отступил.
– Мы с мадам Дэшвуд большие друзья, – мягко уводя его от двери, продолжал Корин.
– Как же вы, «большой друг», не заметили, что мадам Дэшвуд проигрывает чужое имущество?
Глаза Кайма забегали, улыбка превратилась в изломанную линию.
– Не понимаю, о чём вы, – в поисках путей отступления тот начал пятиться, но Дэймос поймал его за лацкан, на котором свернулась клубком медная змея.
– Ты носишь брошь с изображением моего дома. Либо ты служишь мне, либо ты её украл. Но что-то я не помню, чтобы оказывал подобную честь кому-то из Каймов.
Скосив глаза, мужчина резко побледнел. На висках выступила испарина. Рабство на материке запрещено, но выходцы с соронских островов нашли выход из положения. Надеть на человека ошейник они не могли, но пометить его как своего – вполне. Маленькие подарки с символом дома дарили верным слугам и сподвижникам, выделяя их из толпы. Люди, обладающие такими вещицами, могли рассчитывать на защиту и заступничество дома, которому принадлежали, и имели куда больше прав, чем их менее везучие коллеги на архипелаге.
– Танцы! – Между ними вклинилась Майра. – Идёмте скорее в танцевальный зал! – Бросив свирепый взгляд в сторону Дэймоса, шепнула: – Поговорим в саду.
Вцепившись в руку и не переставая улыбаться, она выскользнула из коридора в сад, утягивая за собой Дэймоса. Едва они скрылись за пожелтевшими кустами, как улыбка сменилась оскалом:
– Что ты творишь? Решил всех моих друзей распугать?
– Друзей? Или любовников, которым ты раздарила мои вещи?
Даже пудра не сумела скрыть вспыхнувшего лица.
– Как ты смеешь!
Какой пустой и утомительный разговор. Закатив глаза к небу, Дэймос, к своему бесконечному удивлению, обнаружил краешек красного платья. Он мелькнул на балконе над их головами и исчез, чтобы через мгновение мелькнуть чуть дальше.
– Майра, давай договоримся, – стараясь не упустить краешка алого подола из виду, заговорил он: – Мне плевать. Даже то, что ты раздарила этим людям мои вещи, – ерунда. Мне больше интересно, зачем ты так усердно пытаешься сказаться глупой и недалёкой?
Быстрого ответа у неё не нашлось, а презрительный, пышущий гневом взгляд за таковой не сошёл.
Вернувшись в поместье, Дэймос на этот раз беспрепятственно поднялся на второй этаж. Балкон опоясывал второй этаж, потому достаточно было найти хотя бы одну открытую дверь, чтобы попасть туда. Тратить время на поиски он не пожелал, поэтому, убедившись в отсутствии свидетеля, сломал замок и вышел под моросящий дождь. Женщина в красном к этому моменту испарилась.
Кайм предложил остаться, вечерами они играют в карты, там у них будет возможность урегулировать возникшее между ними недопонимание. Слухи о том, насколько Дэймос неважный, но азартный игрок, должно быть, дошли до хозяина поместья.
Стемнело. Подали ужин. После ещё одной порции танцев часть гостей разъехалась. Достали карточные столы, приглушили верхний свет. Народ разбился на группы, заняли столы, воздух наполнился зловонием дешёвых сигар, что моряки продавали местным, переклеивая этикетки.
– Я проводил сестру домой, – заявил Фиар, появляясь в зале.
– Жаль, она могла бы скрасить нам вечер, – ответил кто-то, дружки поддержали его похабным смехом.
– Я привел кое-кого получше, – закончил он, бросая в сторону весельчаков злобный взгляд.
В комнату вошла женщина в красном бархате, лицо прикрыто многослойной вуалью, пышные золотые кудри подобраны на затылке в пучок. Надежда узнать её имя растаяла, когда Фиар, вмиг позабыв о гостье, сел за один из столов и принялся тасовать карты, уточняя, по каким правилам тут принято играть. Впрочем, гостью, это ничуть не смутило. Она вышагивала с видом хозяйки, дерзко вздёрнув подбородок и улыбаясь совсем не так, как полагается улыбаться девице, попавшей в незнакомое, преимущественно мужское общество. Маленькие губы растянулись, обнажая белые зубы, – не улыбка, а хищный, лисий оскал. Кайм с родственничком тут же оказались рядом и пригласили за свой стол. Один из гостей попытался сесть четвёртым, но Дэймос, не церемонясь, отпихнул его в сторону.
– Начнём игру, – произнесла Леди в красном.
Глава 9
Первые несколько партий Дэймос спустил на тормозах, не особо вникая в процесс. Противники намеренно поддавались – выигрывал, поднимали ставки – поддерживал. Ровно тем же самым занималась Леди в красном, сидящая напротив.
Игроки менялись, смешиваясь и отсеиваясь.
Фиар в первые несколько игр собрал приличный выигрыш, но вместо того, чтобы удовлетвориться этим и покинуть игру, согласился на уговоры и продолжил игру. Некоторых жизнь не чему не учит. Петля будущего долга уже наброшена на шею мальчишки.
Убедить Майру не проигрывать деньги, которых у неё нет, не вышло. Благо они попали за один стол, а обыграть её не составило труда. А когда она начала намекать на ссуду, пришлось жёстко её осадить:
– Либо ты возвращаешься домой к дочери и забываешь о существовании карт, либо едешь собирать вещи, а я продаю дом.
Они в этот момент сидели за игральным столом, достаточно близко, чтобы говорить не повышая голоса, и достаточно далеко, чтобы посторонние имели возможность их подслушать. Встрепенувшись, Майра растерянно захлопала ресницами.
– Где же мы будем жить? – вглядываясь в его лицо в поисках сочувствия, женщина попыталась изобразить страх.
– Это не моя проблема, – повернувшись, Дэймос посмотрел в глаза цвета кедрового ореха и не нашёл в душе ни единого отклика, что мог бы
