более, что все эти мысли крутятся рядом с Вовкой.
Мотнула головой, с трудом сдерживая зевок. Я определенно сегодня не выспалась. Поэтому стоило зарядиться порцией кофе, а уже потом включать компьютер.
Уже минут через двадцать я была готова приниматься за работу. И у меня наконец-то получилось отключиться от всего. Коллеги не трогали меня, полностью занятые своими делами. Кажется, сегодня здесь собрались лишь те, кто на работу приходит на самом деле работать, а не в надежде отыскать перспективную пару для дальнейшего совместного времяпрепровождения. И все было хорошо. До той самой минуты, как я не увидела на пороге нашего отдела знакомую смуглую фигуру. Заметила его краем глаза и сразу поняла, кто решил сегодня нас навестить. Не понимала лишь, что он здесь забыл. Но проявлять интерес к Новаку не собиралась. Продолжила мучить компьютер, теперь уже просто делая вид, что работаю. Потому что мысли снова закружили в голове, словно рой перепуганных пчел.
— Добрый день, — поздоровался с нами Матвей, растягивая губы в улыбке.
Я же все-таки соизволила на него посмотреть. И чуть было не потеряла челюсть, только заметив, в каком виде Новак заявился сюда.
Это с чего это он натянул на себя деловой костюм? Мне не чудится? Это на самом деле так?
— Добрый день, — откликнулся один из коллег, отрывая взгляд от компьютера. Смотрел мужчина при этом не очень-то довольно. Его точно оторвали от важной работы. — По какому вы вопросу?
— Начальство у себя? — сразу спросил Матвей. Смотрел он при этом на закрытую дверь кабинета босса. Нехорошо так смотрел, будто знал о всех грешках начальника. И вот-вот собирался все об этом растрепать.
— Да, — кажется, в подобном ключе думал и мой коллега. — Что-нибудь ему передать?
— Я сам передам, — растягивая губы в неприятной усмешке, откликнулся Новак.
И никто не подумал его останавливать. Потому что себе дороже. Сразу было видно, что этого человека ничего не может остановить. Он легко раздавит тебя, если ты встанешь у него на пути.
Когда Новак скрылся за дверью кабинета босса, мы, кто остался в отделе, переглянулись между собой. Никто из нас не понимал, что происходит. И чем это грозит начальнику. Вот чувствую, не о работе разговор пойдет. Тут дело в другом. В чем? Я пока не знала. Однако, у меня будет время расспросить обо всем Матвея. И он должен мне ответить. Так же непонятно, что Новак здесь забыл. Пришел, чтобы лично показать себя нашему боссу? Или захотел передо мной лишний раз покружить? Чтобы не забывала, с кем связалась. И кому теперь должна до конца жизни.
Глупые рассуждения, которые не давали мне покоя. Несмотря на это, я не могла игнорировать присутствие здесь Матвея. Мне было страшно от одной мысли о нем. Что уж говорить, когда он так близко.
Работа пошла коту под хвост. Я не могла сосредоточиться, постоянно косила взглядом в сторону двери босса и ломала голову над тем, о чем они там так долго разговаривают. О чем эти двое вообще могут говорить. Раньше Новака я здесь не видела.
Он вышел из кабинета часа через два. К тому времени я уже еле могла удержать себя на месте. Хотелось бежать. Плюнуть на все и спрятаться где-нибудь. Пусть и понимала, что и страхи эти… детские. И мне нужно быть более смелой и хладнокровной. Только вот не получалось.
— Я надеюсь, Владимир Петрович, мы нашли с вами общий язык, — сказал Новак, проходя мимо. Начальник шел за ним следом. И выглядел при этом каким-то подавленным. Будто его за дверью конкретно прополоскали. — И впредь мне не будут докладывать о…
Больше я ничего не услышала. Мужчины вышли из отдела, и пошли по коридору. Куда? Понятия не имела. Меня это не должно было волновать.
— И чего это наш босс хвост поджал? — спросил молчавший до этого Макс. Мы с ним особо не общались, предпочитая больше работать, чем языком чесать.
— А черт его знает, — откликнулся Сергей.
Надо же, они заговорили. Думала, они друг друга не переваривают.
— А ты что думаешь, Лаврова?
— Ничего не думаю, — утыкаясь взглядом в монитор, сказала. — И вам советую.
Кажется, и эти двое теперь мной очень недовольны. И начнут вскоре распускать слухи. В мужском туалете. А то чего все в женских, да в женских, в самом деле.
Вскоре босс вернулся. Но Новака с ним не было. И это несказанно обрадовало. У меня было еще немного времени на передышку, перед тем, как выйти на улицу и снова столкнуться там с Матвеем. О том, что он запланировал на сегодня, думать не хотелось. Я и не стала. Снова попыталась переключиться на работу.
Так и прошел этот мучительный день. Если бы знала, что он будет таким напряженным, отказалась бы от подработки. Лучше бы дома отоспалась, после случившегося с братом. Еще и дозвониться до него по-прежнему не могла. И, опять же, только Новак мог мне помочь. И мне снова нужно будет просить его о помощи. Не совсем же он бездушный. Хоть какие-то новости о Вовке у него должны быть.
Одно радовало, босс так же, как и я, нервничал. Выходил, бежал куда-то, потом возвращался. Кажется, тоже решил загрузить себя работой, чтобы потом ни о чем не думать.
Вызнавать, какие у него дела с Новаком, посчитала лишним. Матвей, если пожелает нужным, расскажет. Если же нет, то и под пытками из него ни слова не вытянуть.
Время подошло к концу рабочего дня. Собравшись, я попрощалась с коллегами, потом зашла к боссу, сообщила, что ухожу, получила разрешение покинуть рабочее место и, собственно, покинула его. Идти на выход не хотелось. Я сразу поняла, что Новак не будет тянуть. Встретит меня, как только я выйду.
Так и случилось. Мужчина уже стоял и затягивался сигаретой, когда я открыла дверь и вышла на улицу. Сразу зацепилась за него взглядом и пошла еще медленнее, чем шла до этого.
Вот и все…
— Ну что, куколка, мы снова вместе, — хмыкнул Новак, бросая окурок на асфальт и наступая на него ботинком. — Ждала?
— Нет, — не солгала. Играть роль послушной игрушки было выше моих сил. — Спрашивать, зачем я тебе, не стану, — продолжила, подходя к мужчине ближе. — Итак все понятно. Но… — потупилась, потому что было волнительно и боязно одновременно узнавать про брата. — Что там с Вовкой?
Новак прищурился, посмотрел на меня выжидательно. И чего, спрашивается, тянет? Издевается?
— Почему не отвечаешь? — наконец, не выдержала я. — Скажи прямо.
— А что можно сказать о торчке? — продолжал изображать
