Услышав имя гостя, юноша удивленно распахнул глаза и даже приоткрыл рот, показавшись еще младше.
– Тот самый Сен-Жермен? Известный маг и кудесник?! – Александр восторженно шагнул к графу и явно вознамерился засыпать того вопросами, но натолкнулся на сердитый взгляд отца, смутился и, попрощавшись, покинул кабинет.
– Какой у вас прекрасный сын, – проговорил граф, добавив в голос восторженности. – Сразу чувствуется порода.
– Ах, оставьте, господин Сен-Жермен, – махнул рукой Воронцов. – Обыкновенный лоботряс, да еще и за юбками начал бегать. В шестнадцать-то лет! Ну, бог даст, еще остепенится, мы в его возрасте тоже не святыми были.
– Нет-нет, я чувствую в нем силу и способности к великим делам. – Сен-Жермен замер, прислушиваясь к чему-то, кивнул головой и решительно добавил: – Да, именно, к великим делам, достойным ваших славных предков.
Воронцов смотрел на графа со странной смесью сомнения и надежды.
– Кстати, о предках, – Сен-Жермен оживился, словно только что вспомнил давно забытый факт, – ведь ваш же предок был викингом и прибыл на Русь аж в XI веке?
– Да вы прекрасно осведомлены об истории моего рода, ваше сиятельство! – воскликнул Воронцов.
– Ну, история – область для меня известная. К сожалению, документов той далекой эпохи не осталось, а то можно было бы книгу написать о столь древнем и славном роде. То ли дело в Европе, там каждый, даже далеко не столь древний род свой архив хранит, специально хроники историкам и писателям заказывает. А здесь… – Сен-Жермен сокрушенно покачал головой, сетуя на небрежное отношение русских к историческим документам.
– Ну, кое-что все-таки сохранилось. – Воронцову явно не хотелось ударить в грязь лицом перед ученым гостем, да и наливка подбивала на хвастовство.
– Правда? – искренне оживился граф. – Как интересно! И что же это? Записки? Письма? Архив?
Слово «архив» как-то сразу протрезвило Романа Илларионовича. Его взгляд стал подозрительным и колючим.
– Дался вам всем этот архив! Да какой архив может быть у неграмотного наемника? Нет никакого архива, так, картинка какая-то. И для чего вам это все нужно?
– Картинка… – протянул граф, задумываясь, но перехватил настороженный и совершенно трезвый взгляд Воронцова, рассмеялся и махнул рукой – Да бог с ним, дорогой Роман Илларионович, это всего лишь праздное любопытство! А вот хочу я вам рассказать историю, произошедшую с французским королем Людовиком XIII, коей я сам был свидетелем…
Глава 5
За окном постепенно угасал день, солнце медленно катилось к закату, ныряя в низкие дождевые тучи, наползавшие на город. Надо бы обдумать все странности, которые произошли, но совершенно не хотелось. В голове было пусто, а на душе тоскливо и муторно. Алексей просто стоял у окна, словно находился в прострации. Мир казался ненастоящим, а все происходящее очередным бредовым сном. Волки, маги, восемнадцатый век… Все это было настолько непонятно, что не воспринималось как реальность.
Лучше всего было бы просто лечь спать, ведь пока спишь, ни о чем не думаешь, а с утра ситуация покажется не такой поганой. Но, несмотря на головную боль и усталость, спать не хотелось, а может быть, молодой человек даже самому себе не хотел признаваться, что просто боится ложиться в кровать. Вместе с просачивающимися сквозь окна сумерками проснулись прежние страхи. Алексею казалось, что стоит ему только закрыть глаза, как кошмары вернутся. Вспоминая свой «волчий» сон, молодой человек в который раз поражался его странной реалистичности, будто и не сон это, а события, произошедшие наяву. Сейчас, размышляя над своим видением, он ощущал, что злобные твари из сна – вовсе не порождения болезненного бреда. Они не исчезли с наступлением дня как обычные образы сновидений, а просто затаились где-то глубоко-глубоко внутри и только ждут удобного момента, чтобы выползти из глубин сознания. И тогда молодой человек снова останется один на один с их сверкающими злобой глазами и жуткими, окровавленными мордами.
Было страшно. Ужас переворачивал внутренности, холодной когтистой лапой впивался в грудь, заставляя сердце судорожно дергаться. Проще всего считать все эти видения бредом, порождением сознания, потрясенного временным переносом. Но Алексею не давал покоя шрам. Парень рывком дернул рукав и с неприязнью уставился на полукруглый отпечаток зубов на запястье. Загнанная подальше тревога снова закопошилась, заскребла коготками, стало жутко. Вдруг что-то неуловимо изменилось вокруг него, как будто мир вздрогнул и ухнул куда-то вниз. Сердце на миг замерло, как при прыжке в воду с высокого обрыва, и застучало часто-часто. На лбу выступили капельки пота, и тонкая холодная струйка сбежала по позвоночнику. Все это длилось лишь мгновение, и Алексей, вытирая пот, в недоумении огляделся. В комнате все было по-прежнему, разве что стало темнее – на смену серым сумеркам пришла бархатная ночь. Ветер разорвал полотно туч, и в просвете выглянула луна, почти круглая, желтая, похожая на волчий глаз, только без зрачка. Парень передернул плечами, подумав, что ему везде мерещатся волки.
В сознании всплыл образ из того первого странного сна еще в родном мире. Такие же желтые волчьи глаза были у лохматого парня, что выпрашивал у Алексея амулет-клык. Ведь именно с этой столь опрометчиво подобранной находки начались все странности. Молодой человек горестно вздохнул, от попыток разобраться во всей этой чертовщине еще сильнее разболелась голова. Возникло неприятное ощущение, будто что-то тяжелое давило на затылок. Такое бывает, когда кто-то недобрый смотрит тебе в спину. Впечатление было настольно сильным, что Алексей вздрогнул и оглянулся. В углу за шкафом клубился сгусток тьмы, из него, по-собачьи встряхнувшись, вышел большой серый кот. «Этот здесь откуда? – удивленно подумал парень, – хорошо хоть, не волк». Котяра сверкнул желтыми глазищами, оскалился, и послышалось знакомое хихиканье. Молодой человек зажмурился и встряхнул головой, когда он открыл глаза, кота не было. «Опять какой-то бред!» – мелькнула паническая мысль, и Алексей, спешно передвинув кресло к стене, забрался на него с ногами, в страхе вглядываясь в темноту. Вспомнив о шнурке над кроватью, он быстро вскочил и позвонил, вызывая слугу.
Через минуту явился сонный Семен со свечой.
– Ты чего это, барин? – спросил дядька, зевая. – Али не спится?
– Не спится, – буркнул Алексей. Ему очень хотелось попросить Семена остаться, но было стыдно своих страхов. – Темно тут. Зажег бы ты свечи, дядя Семен.
– Спать бы ты, барин, ложился. Неча по ночам попусту огонь-то жечь, – ворчал Семен, снимая подсвечник с полки над печью и разжигая свечи.
– Не жадничай. Не обеднеет твой граф, – сердито проговорил Алексей. Собственный страх раздражал, внутри скручивалась какая-то тугая пружина и клубилась непонятная ярость. От желания хоть на ком-то ее сорвать сводило челюсти.
Семен обиженно засопел, покачал головой и ушел. А молодой человек, ежась от неприятного озноба, перебрался в кресло поближе к свету. Зажженные свечи не сделали комнату уютнее. Темнота никуда не делась, она просто с ворчанием расползлась по углам и затаилась там, ожидая только удобного случая, чтобы выпустить свои щупальца, схватить, утянуть в омут кошмаров. Тени на стенах дрожали и корчились, вызывая в памяти видения из снов. Тупая боль в затылке и спине стала почти невыносимой, голова кружилась, и неимоверно хотелось спать. Не в силах бороться со сном, Алексей прикрыл глаза, стараясь поудобнее устроиться в кресле. Реальность растаяла в зыбком мареве сна, и молодой человек снова увидел волка. Того самого, что вцепился в его руку. Только теперь в его глазах не было лютой злобы. Зверь, казалось, смотрел вполне дружелюбно, а его пасть растянулась в клыкастой ухмылке. Волк крутился вокруг, переступая лапами и тыкаясь мокрым носом в колени, словно звал куда-то. Его горящие желтым светом глаза завораживали, становились все ближе и ближе, Алексея, как в водоворот, затягивало в их огненную бездну. Снова накатила злость: на себя за свои страхи, на непонятного графа с его сумасшедшими экспериментами и бредовыми идеями, на Семена, вечно нудевшего и опекающего, на весь свет. Молодой человек купался в этой яростной злобе, которая сметала все чувства, стирала остатки разума. И волчий вой, наполнивший окружающую тьму, был чарующей песней.
