мог. Граф Казимир вместе со всеми ехал верхами.
Часа через три гвардейцы Стрельцова встретились с шедшим навстречу другим десятком. Харитона заботливо переложили на телегу и продолжили путь в Железногорск.
По дороге капитан Пантелеев несколько раз приходил в себя, но от дикой боли в руке тут же снова терял сознание. В Железногорск Илья срочно вызвал в помощь Ульяне докторов-тувинцев и они подготовив все для срочных операций, лихорадочно читали свои конспекты и мои методички.
Неожиданно для Ульяны из Усинска приехал Осип с двумя докторами. Леонтий Тимофеевич решил послать подкрепление железногорским докторам. Осип вез три флакона с жидким антибиотиком. Он добился повышения концентрации пенициллина в нативном растворе почти до пятидесяти процентов и в такой форме хотел применит его, если нужно будет спасать кого-нибудь из раненых.
Гонцы со сменными лошадями были готовы мчаться в Усинск и на Медвежий, сигнальщики с любую минуты могли запустить специальные дымы.
Раненого капитана без промедления занесли в госпитальную юрту и доктора начали его осмотр. Илья, выслушав Ванчу, с перекошенным лицом повернулся к двум гонцам:
–– Передать, был бой с казаками. Капитан ранен. Один егерь убит, –– и дико закричал. –– К князю, вперед!
Лошадей гонцам выделили самых лучших и они уверенно, с места, взяли в карьер, а Илья поспешил к госпитальной юрте. Услышав его голос, из нее вышла Ульяна.
–– Капитану надо срочно надо делать операцию, Григория Ивановича ждать не будем.
* * *
Следующим утром я был в Железногорске. Фонари Якова и факела конечно освещали дорогу, но ночные скачки по тайге удовольствие еще то. На полпути к Усинску нам встретились гонцы и известиями о бое с казаками и его результатах.
Сменив лошадей мы помчались в Железногорск. Товарищ Настрадамус впервые путался в показаниях и был крайне не уверен. Ерофей стал для меня близким и родным человеком и от одной мысли, что я могу его потерять хотелось выть.
На рассвете мы сделали короткий привал напротив устья Таловки, надо было сменить лошадей. Коневоды подвели свежих лошадей. Дальше я поехал только со своей свитой, камердинерами и тувинцами. Коневоды остались на месте, сменным лошадям был нужен отдых.
Товарищ Настрадамус успокоился и настраивал меня на позитив. Поэтому я не удивился, увидев спокойно идущих навстречу Илью Михайлова и Осипа. Бросив поводья подбежавшему гвардейцу, я огляделся вокруг. В Железногорске непривычно было многолюдно, казалось он заполонен нашими гвардейцами.
–– Докладывайте, господа, –– обратился я к подошедшим Илье и Осипу. Первым начал доктор Павлов.
–– Ерофея Кузьмича прооперировали. Извлекли пулю, ушили ранение какой-то вены, какой, Григорий Иванович, не разобрались. Капитана очень грамотно перевязали, остановив кровотечение. Образовавшаяся гематома по-видимому давила на нервы, поэтому были постоянные интенсивные боли от которых раненый терял сознание. Суммарная кровопотеря миллилитров семьсот-восемьсот. Рана обработана противовоспалительным отваром и раствором антибиотика. Я привез три флакона с концентрированным нативным раствором. В ране установлены дренажи. Ерофей Кузьмич спит.
–– Хорошо, кто оперировал?
–– Я с Ульяной, остальные помогали.
–– Харитон с Казимиром как?
–– Серьезных повреждений нет. Мелкие ссадины и ушибы. Харитон в госпитале, а с пана Казимира, –– Осип улыбнулся, –– как с гуся вода. Он сейчас, не поверите, своим гардеропом занят, камзол ремонтирует.
–– Замечательно, что капитан спит, а Казимир камзол зашивает. Где Ванча?
–– Он взял трех следопытов и пошел опять к Хаин Дабану.
–– Ванча молодец, ему не надо говорить, что делать. Илья, докладывай.
Илья подробно доложил обо всем. Ну что же, для полноты картины нужен рассказ графа Казимира. Но сначала к Ерофею и Харитону.
Капитан уже не спал и ждал меня, непривычно бледный с осунувшимся лицом, но с улыбкой на устах.
–– Ерофей Кузьмич, друг сердечный, какое счастье тебя видеть, как твое самочувствие?
–– Отличное, Григорий Иванович. По сравнению с тем, что было, ничего не болит, отличное настроение, –– улыбка исчезла с лица капитана, лицо резко осунулось еще больше. –– Ваша светлость, как с казаками?
Ерофей, как и я, очень переживал, что приходиться проливать русскую кровь и его вопрос был совершенно не удивителен. Я вздохнул, капитан без слов все понял.
–– Всех?
–– Да. Когда тебя ранили, Ванча с егерем сразу же положили семерых. Когда ты упал, а казаки начали разбегаться, то перебили остальных. Егерь уложил троих, один из них тебя хотел добить, а Ванча всех остальных. Как он стреляет, ты знаешь, –– я замолчал, что-то перехватило горло и заныла грудь. –– Отец Филарет сам приедет отпеть их. Похороним казаков здесь. А егеря нашего конечно в Усинске.
–– Надо с русскими властями договариваться, не дело друг друга бить, не басурмане чай.
–– Согласен, но как? Надо сначала поговорить с паном Казимиром и Харитоном.
–– Да, Григорий Иванович, иди. Если ситуация проясниться, это будет лучший бальзам для меня.
Харитон спал, а графа Казимира я нашел на берегу Иджима, он меланхолично пускал по воде блинчики, найдя для этого подходящую заводь.
–– Не ожидал увидеть сиятельного графа за таким занятием.
–– Я, ваша светлость, всегда любил эту забаву. Она меня всегда успокаивает. Давайте я вам все расскажу, а вы решите, правильно ли мы действовали, –– Казимир пустил еще один камень, сделав целых пятнадцать блинчиков.
–– Нет, давай немного попозже. Сначала отдохни, –– я видел, что поляк держится только на своем национальном гоноре. Как говориться обос…, обделаюсь, но не поддамся. Такой финал был понятное дело для него страшным потрясением.
–– Я думаю, вернее знаю, –– товарищ в моей голове был очень категоричен, –– твоей вины в таком финале вашей миссии нет. А потом, какая была ваша главная задача? Узнать кто это неведомое нам сиятельство? Так?
Пан Казимир кивнул.
–– Ты знаешь кто это?
–– Да, граф Валенса.
–– Мне это ничего не говорит, но ты-то знаешь, кто он. Дальше. Вы вернулись живыми, потрепали вас, не спорю, но не дотрепали. Что-нибудь там, в русских пределах, погиб?
–– Вроде нет, –– подумав, ответил Казимир.
–– Погибших казаков жаль, не спорю, братскую кровь лить не хорошо. Наш погибший егерь очень плохо, но это неизбежно. Так что пошли, отдохнешь, капитан с Харитоном немного сил поднаберутся и расскажите все подробно.
Когда я закончил говорить, граф Казимир стал похож на сдувшийся воздушный шарик. Он наверное не ожидал такой моей оценки, мои слова просто убили его национальный гонор, который был его защитой. Прохор, по моему приказу проследил, что бы Казимир в госпитальной юрте лег в постель и передал приказ Осипу мою рекомендацию напоить графа успокаивающей настойки.
Вдохновленная эффектом бабушкиного эликсира, Евдокия разработала свою рецептуру. Её лекарство работало блестяще, 30-50 капель погружали в сон любого, а державшийся из последнего пан Казимир погрузился в сон после приема двадцати капель.
Для меня почему-то самой
