принимались засеивать поля, бороться с пнями и корневищами, некогда служившими им домом. По началу, год-другой им удавалось взрастить урожай, и даже получить семена, но после, Захриева степь забирала своё... Ветрами губила посевы, дождями смывала урожай. Затея оказалась бесперспективной, по этому эльфы, отказавшись от взглядов на войны с дворфами, зорфами и такими же заложниками ситуации Дроу, вновь обратили своё внимание на людской народ. Чьи земли, так удачно были защищены от степных ветров Захрии.
Оружейные подвалы древних эльфийских родов, впервые с момента своего создания опустели. Ни брони, ни щитов, ни даже луков не хватало для вооружения всех созванных молодых семей. На вооружение шло всё что только удавалось вытащить из мятежных земель, переворот в которых стоил Солуму слишком дорого. Топоры, вилы, праща и даже обычные кухонные ножи. Несметные орды, бессмертных оборванцев вооружались и стекались к границам империи и гномьего королевста с одной лишь целью, убивать или быть убитыми. Именно в смерти их сородичей, врагов, крылся секрет к выживанию Солума, доверие к которому у эльфийских семей с каждым веком становилось меньше и меньше.
Первоочередной целью Эльфийского народа стали Пять Сестёр, так длинноухие называли пограничные крепости разместившиеся неподалёку от Разливных лугов Захрии. На блокаду четырёх сестёр планировалось отправить сто пятьдесят тысяч молодых эльфов, а на штурм последней, находившейся в тылу и носившей имя Колд сорок тысяч из отборных, регулярных войск Солума. Так же, вторая лесная армия одновременно должна была нанести удар по ничего не подозревающим мятежникам, что должны будут сами открыть врата для своего "верного" союзника. Таким образом, захватив перевалочные торговые города-крепости, эльфийский Солум планировал улучшить свою материальную базу, разжившись человеческими товарами и знаниями, стекавшими в ныне нейтральные для всех рас каменные муравейники.
Третьей лесной армии в свою очередь предстояла самая нелёгкая задача. Сдержать орды коротышек, что веками только и ждали, когда высокородные решатся покинуть свои земли. Все последние годы, предвидя голод в эльфийском народе, дворфы делали всё что только можно, ради усугубления положения длинноухих. Налёты на священные пастбища, отравление рек где паслись молодые олени, поджоги лесов, разорение святых рощ. Теряя своих медлительных, коротконогих разведчиков, дворфы всё чаще провоцировали вспыльчивых эльфов, что с небывалым для своего вида терпением продолжали молчать, копить силы. Чувствуя приближения великой битвы, Король гор вынуждено отказывается от торговых контрактов с человеческой империей, ибо в ближайшие годы, всё оружие производившееся в подземных кузнях требовалось им самим. Пряча свои самые новые разработки, а так же стотысячную, готовую прямо сейчас выступить армию, Король дворфов ждал и надейся когда три народа самолично кинут себя в всепожирающее жерло кузни-смерти. И именно тогда, когда все три стороны ослабнут, по едва живой наковальне, решающий удар нанесёт именно его молот. Разбив истощённых эльфов, а если потребуется то и зорфов, Король гор намеревался добиться наивыгоднейшего соглашение с проигрывающими войну людьми, а после, раз и навсегда обратить в рабство тех, кто привык смотреть на них с высока.
Великая беда надвигалась на приграничные земли Империи. Семь последних легионов зорфов, численностью в тридцать пять тысяч застыли всего в нескольких днях от первой крепости, взятие которой ознаменовало бы начало вторжения эльфов. Всего одна крепость, одна битва, одна победа отделяла человеческий род от дня, о котором церковники с болью в сердце говорили как о "последней" ночи великой и единой, человеческой империи.
Солум - совет трёх эльфийских семей, считающихся первородными и самыми древними на континенте.
Глава 10 - Последний день Старой Империи.
Три дня спустя...
Серый кабинет, пасмурное небо за окном, мелкий дождь барабанит по мутному стеклу. Утро с самого своего начала не обещало чего либо хорошего. Но я считал, что смогу пережить и преодолеть всё, всё - кроме этого.
- Ваше величество? - Прибывшее из столицы письмо, с печатью самого Августа и требованием передать из рук в руки, не на шутку взволновало Гвиния.
- Силы первого принца, уже через неделю после нашего отбытия взяли столицу штурмом. Город сожжён чуть ли не до своего основания. Все находившиеся в стенах города мятежники убиты, армия принца, в результате кровавой бойни так же перестала существовать.
- Это ведь ещё не всё? - Лицо старика побледнело, самый красивый, защищённый и богатый город империи пал, но не это пугало седого мага-целителя.
- Не всё. - Подтверждая догадки Гвиния, кивнул я, - Гаутэн Эльд мёртв, Август отравлен и при смерти. Гвиний, это не письмо, это завещание и передача очереди на престол...
Весившая сотню другую грамм бумага, словно в миг стала весом не меньше тонны, вывалилась из моих пальцев и рухнула на стол. Уцелевшие вассалы Августа не смогли простить тому гибель столицы, сердца империи. На пергаменте залитом кровью и чернилами, старший брат подробно описал кто и каким образом отравил его, человека воздерживававшегося от выпивки. Ирония, но именно кубок, поднятый за павших товарищей и друзей, стал последним в его жизни.
"Это письмо от живого мертвеца, что сейчас вместе с отцом пирует на небесах и следит за твоими победами. Живи и побеждай брат, делай всё что заблагорассудится сыну и достойному наследнику императора, дабы в свой последний миг даже не думать об утраченных возможностях
За сим, я Август Первый, находясь на смертном одре, отрекаюсь от престола и передаю свою очередь наследование Карлу Людвигу Мидчелу Четырнадцатому, что от ныне и во веке веков будет называться Первым.
Прости за всё, живи за всех"!
Чудовища, святые, мученики и прочие... Все уходят из этой жизни с грузом сожалений, не сбывшихся мечтаний и надежд, что годами скапливались на их плечах. Август не стал исключением. Привыкший править силой, тиран убивавший своих братьев лишь из-за подозрений, сожалел, об том одиночестве, которое настигло его в последний час. Быть может, именно смерть его самого верного союзника, Гаутэна, повлияла так на принца, заставила задуматься о содеянном... Он по своему тосковал, и к сожалению для него самого, снять с эту тоску с его плечь способна лишь только смерть.
- Так значит вот так вот я стану императором...
