стычки, но и там не было оружия. «Наверное, Пёс себе забрал, а мне не отдал из вредности, вот сука,» — подумал Смирнов и вернулся на крыльцо.
Тяжесть вновь обрушилась на него, но теперь с ещё большей силой. Он поставил перед собой лампу и смотрел прямо на неё, пытаясь так отогнать от себя сон. В глазах танцевали пятна от постоянного смотрения на источник света, а усталости меньше не стало. Голова гудела, она была как будто переполнена свинцом, кажется, ещё чуть-чуть и расплавленный металл потечёт из ушей. Но даже если бы тяжёлая жидкость, температурой в триста двадцать семь градусов потекла бы по его коже, он бы не почувствовал. Тело уже ничего не ощущало. Разум уже уснул. Смирнов видел и слышал, что происходит вокруг, но уже не осмыслял этого. Он просто пялился в горящую лампу, в его глазах было меньше осознанности, чем в глазах населения местного кладбища.
Глаза Смирнова устали смотреть на лампу и устремились ко тьме. Из ночного мрака вылезла рука, сжимающая старый револьвер. Заскрипел курок… и сознание Смирнова влетело в его голову. На него тут же обрушился холод ночи, её мрак и тишина. Вокруг всё ожило. Ну как ожило, ночи на кладбище были настолько же живыми, насколько были живыми мертвецы, что бродят под луной. Смирнов тяжело вздохнул. Его прошиб холодный пот.
— Надо найти револьвер, надо найти револьвер… — шептал он себя под нос, рыская по кладбищу.
Револьвера не было ни в сарае, ни около дома, ни у забора, ни у ворот — нигде его не было. Но Смирнов мог поклясться, что слышит, как за могилой кто-то взводит курок. Александр Иванович упал на землю и пополз к этой могиле, но ничего кроме похороненной жизни он там не нашёл. Но вдруг ещё раз заскрипел курок. И Смирнов бросился к скрипу через всё кладбище, запинаясь за корни деревьев, напарываясь на надгробия, позабыв о безопасности, ведь новый владелец револьвера, смог бы за одно мгновение убить Смирнова. Но не было ни грохота, ни вспышки от выстрела. Кто бы не завладел револьвером, он игрался со Смирновым. Он дёргал за курок, приводя в действие не механизм орудия, а инстинкты человека с чужим именем, будя в нём старую боль и старый страх.
Смирнов споткнулся об позорное ничего и растянулся на земле. Фонарь укатился в сторону, а где-то впереди раздался скрип курка. Смирнов схватил фонарь, встал на колени и уже приготовился вновь броситься за неуловимым вором, как вдруг его взгляд встретился со взглядом мертвеца, который только на половину успел вылезти из могилы.
— Эм, здрасте… — неуверенно выдавил из себя труп. Человек перехватил топор и занёс его для удара.
— Дружище, постой! Мне надо только убить одного ублюдка, и даю слово, я вернусь на кладбище, честно, — уверял мертвец. Человек посмотрел на говорящее тело и только сейчас узнал в нём не давно похороненного бандита.
— Послушай, мне только надо убить этого сраного патрульного! Представляешь, я почти месяц хреначил по лесам, нихрена не жрал. Увидел этого патрульного и решил сдаться. Хватит с меня преступлений. Всё набегался я. А тот взял и пустил пулю мне в голову! Ты представляешь? Ну что за мудак! — продолжал болтать мертвец. У человека с чужим именем не было особого желания разговаривать с ним, поэтому он просто опустил топор ему на голову. Череп мертвеца разошёлся на две части. Труп недовольно взял две половинки головы и, сложив их вместе, заявил:
— Парень, а вот это вообще не культурно.
Человек молча занёс топор для второго удара, но мертвец поднял руки, из-за чего его череп вновь развалился, и затараторил:
— Стой! Стой! Стой! Не бей! Отпусти топор. Послушай, зачем нам вот это тут начинать. Я понял, ты не хочешь, чтобы я уходил. Давай тогда так: дай мне покурить, и я вернусь в могилу. Подумай, всего лишь одна сигаретка, а сколько мороки тебе удастся избежать! Ну правда, дай мне покурить и всё, я уйду.
Смирнов не стал опускать топор на тела мертвеца. Он порылся в карманах своего пиджака и нашёл две смятые сигареты. Они лежали на дне внутреннего кармана, который был слишком узким для руки Смирнова, поэтому курево пришлось вытаскивать кончиками пальцев. На самом деле удивительно, что он их раньше не нашёл.
Смирнов закурил с мертвецом. Горький запах дыма разбавил ночь. Труп не мог вдыхать дым, поэтому он просто сосал сигарету.
— Ох, табачок, мой табачок. Конечно вкуса нету, зато привычка то осталось, — ухмыльнулся мертвец, — помню я как-то раз такие сигареты курил. Ах, ты бы знал! Какие сигары были! Иностранные. Такие сигары только короли и курят. Закурить такую — это настоящий праздник! Вот какие сигары я покуривал, во какие! Да уж, хорошие времена были.
Мертвец пытался разглядеть во тьме своё прошлое, рассасывая сигарету.
— Эх, если бы я смог. Если бы меня не прирезал этот сраный патрульный! — покачал разваливающейся головой труп, — то я бы отсидел спокойно и вышел бы, а на свободе меня бы такие сокровища ждали. Я нашёл настоящий клад Древних Королей! Эй, чего смеёшься!
Мертвец обиженно отвёл взгляд от Смирнова, хотя тот ни разу не изменил своего лица и не издал ни единого звука. Труп выдержал паузу и продолжил:
— Короче, я спрятал целую гору денег. Их была так много, что я бы мог полностью забить ими вон тот дом. Я абсолютно серьёзно. Если бы я их получил, то я бы купил нашу сраную страну. Нет серьёзно, я бы купил всё государство, и мне бы на сдачу ещё бы замков триста дали бы. Я не шучу! Я уверен никто в мире не видел такого количества золота, что я! Ну раз не веришь мне, то и не верь. Не очень-то и хотелось.
Труп насупился и дососал свою сигарету. Он ещё раз оглядел ночную тьму и как-то грустно посмотрел на горящую лампу. Её свет был в раз триста меньше, чем свет от блеска сокровищ, что видел мертвец.
— Ну ладно, — пожал плечами труп, — что уж тут такого. Я всё-таки не плохо пожил. Я вообще-то много где был. Я и во флоте служил и при дворе у Императора, и в страны заморские ездил. Я, вообще-то, на слонов охотился. Ты бы знал какие это звери. Ох, громадные. Одна скотина с гору размером. Да, да с гору, я не шучу! О, ещё как-то раз, я спас одну принцессу… но это уж больно длинная история, не буду даже
