class="p">Среди фотографий были и фотографии Айры. Тут у меня мелькнула мысль.
– А где фото девушки, что нас встретила?
– Памеллы? Она не работает, она администратор. Таких просьб ещё не было. Подождите, – и она вышла в дверь, через которую я вошел.
Я ждал минуты три, не более, когда дверь открылась и вошла Памелла.
– Ты хочешь отдохнуть со мной? Это даже интересно и странно. Я не работаю, как другие девушки. Ты не наш человек. Откуда ты?
– Из Европы, – решил я не говорить конкретно откуда.
Она понимающе кивнула головой: – А зовут как?
– Зови Серж.
– Ты интересный Серж. У тебя легкий приятный акцент, ясно, что испанский не родной твой язык.
– Да мои языки английский, французский, арабский и русский.
– Ого! Ясно, что не араб. Но не важно, какой твой родной. Я согласна. Пошли, – и она направилась к двери, в которую вошла Айра.
Около полуночи Памелла проводила меня в одну из комнат, где уже сидел Мигель. Почти следом за мной вошёл Дмитрий.
– Ну, вот, все в сборе. Без потерь, – констатировал Мигель.
Он довёз нас до гостиницы и напомнил, что заедет за нами к девяти, чтобы отвезти в аэропорт.
Утро прошло в некоторой суете. Вернулись мы поздно, и времени на сборы не было, поэтому проснувшись, мы побросали вещи в сумки, оделись с учетом погоды дома.
Мигель заехал, как и обещал, и, позавтракав в ближайшем кафе, мы отправились в аэропорт. Дожидаться нашего вылета Мигель не стал, а прямо у машины, едва мы вынули сумки из багажника, пожелал:
– Удачной вам дороги. Какая у вас будет жизнь, я не знаю, знаю, что тот путь, который вы выбрали, очень непрост и опасен, но вот беда, свернуть с него уже не получится, а порой и не захочется. Радуйтесь жизни, берегите себя, надеюсь, немного помог в том, чтобы вы сумели не подставляться. А нам всем пожелаю не оказаться на одной линии огня друг перед другом.
Пожав нам руки, сел в машину и исчез, в потоке других машин. Мы, подхватив сумки, направились в здание. Обратный полёт прошёл без проблем и ночью мы приземлились, где нас ожидала машина и отвезла к месту учёбы.
Наутро меня вызвал начальник училища.
– Ну, что? Научился чему-то полезному?
– Не знаю, насколько это мне пригодиться, учитывая, что наш встречающий назвал себя террористом.
– Да, Мигель, классный специалист. Но надо посмотреть, чему он вас научил. Через час в тире покажете своё умение. Сувениры привез? – и, получив мой утвердительный ответ, приказал: – Надо сдать, нет смысла тебе светить место своей поездки. Ещё успеешь обзавестись мелочами.
Через час я показывал свои навыки и заслужил похвалу.
– Так я что, террористом буду? – решился я на вопрос.
– Слишком дорогое удовольствие. Это мера безопасности для тебя в будущем. Да, я тебе об этом говорил. В общем, так, через пару месяцев заканчиваешь и поступаешь в распоряжение организации.
Мне было уже двадцать два, и я все это время только учился. Чему? Я и сам не понимал чему, то ли убивать, то ли защищать. Два месяца пролетели быстро. Не было никаких выпускных экзаменов, а тем более балов. Все было буднично. Было даже обидно, что не пригласили на праздник, когда ты выходишь в самостоятельную жизнь.
Меня вызвал начальник и, в присутствии подчиненных, зачитал приказ, что в связи с окончанием учёбы мне присваивается звание лейтенанта. Затем вручил документы, но, ни погон, ни формы не дал. Также сообщил, что завтра я должен отбыть в распоряжение управления.
Вечером, собрав то немногое, что у меня было, что висело в шкафу, я сложил в сумку. Утром меня на машине отвезли до города, а дальше я поехал на метро. По адресу, куда я прибыл, находилось трехэтажное неприметное здание, где за дверью меня встретил офицер и, проверив документы, вызвал сопровождающего, который и проводил меня к дверям одного из кабинетов.
В кабинете был мужчина лет пятидесяти пяти, подтянутый, коротко стриженые волосы с сединой на висках. Одет в гражданское. При моем появлении, он поднялся из-за стола и вышел мне на встречу.
– Проходи, – предложил он стул за столом, и сам сел напротив, – я полковник Андрей Викторович Ветров. На обозримое будущее ты поступаешь в моё распоряжение. Отдел, которым я руковожу, занимается разными операциями, разработкой или непосредственным участием, но есть и иные направления, но это если понадобиться, узнаешь. Иногда официально мы инструкторы, и оказываем помощь, как советники в других странах. Ты уже все, готов?
– Да, пока лишь не знаю, что буду делать.
– Успеешь. Я понимаю, что тебе хочется фанфар, хочется выпускного, формы, чтобы пройтись. Увы, этого нет. Форму тебе выдадут, когда будет необходимость, какую не знаю, по обстановке. Документы давай мне, себе оставь только паспорт. И на сегодня главное, – он подошёл к столу, выдвинул ящик, и достал ключи, – вот ключи от квартиры, где будешь временно жить, – он назвал адрес, – а сейчас тебе три дня отдыха, а затем придёшь ко мне.
Я взял ключи, отдал документы и, попрощавшись, вышел. Квартира, что мне выделили, была однокомнатной в многоэтажном доме. Обстановка самая необходимая. Идти никуда не хотелось, я лишь сходил в магазин за продуктами, приготовил скромный обед холостяка и остался один на один с телевизором. Было грустно. Я понимал, что время закрыло одну из страниц моей жизни, и я должен был писать свою историю с чистого листа. Что я имел? Пока ничего. Я ощутил свое одиночество, потому что за годы моей жизни не успел обзавестись друзьями, с кем бы мог встречаться. Может быть, еще будут, но пока они где-то без меня. У меня не было друзей, это был большой минус, но не было и врагов, а это был большой плюс. Пока не было, но что-то мне подсказывало, что они ещё будут, и их будет не мало.
Отдохнуть три дня мне не дали. На другой день вечером позвонили на квартиру и вызвали к девяти часам к Ветрову.
7
– Слева!
Я, ещё не поняв смысл окрика, на одном животном инстинкте, который во мне жил, рухнул на горячий песок. Пули просвистели надо мной. Я среагировал только на звук голоса и мозг, не вдаваясь в подробности, дал мгновенную реакцию на сохранение жизни. Пули свистели вокруг меня, выбивая фонтанчики из песка.
«Жив, снова жив» – мелькнуло в голове. Я не знал, кто предупредил, да и не важно, но мысленно поблагодарил спасителя. «Откуда они взялись?» – билась в голове мысль. Было ясно лишь одно, нас здесь
