хотя… второй раз был необычнее, волнительнее уж точно… с жарким шепотом, томными стонами, со сменой поз, с пальцами внутри нее… мокрой, его аж трясло, хотя он и не кончал… а он и забыл, что так бывает: трясет от запаха женщины, от нежных прикосновений ее губ к шее, от страстных ласк ее тела. Ему понравилось «подчиняться» ей (хотя он никому не подчинялся — даже с начальством ругался матом и мог не подчиниться), исполнять ее желания, начиная понимать, что подчиняться и угождать женщине даже приятно.
11
— Что все это значит? — спросила Властелина, прибежав в кабинет на заполошный крик матери.
Девушка стояла перед открытым сейфом и не могла поверить своим собственным глазам — сейф всегда был полон документов и денег, в нем хранились и оружие отца, и шкатулка с драгоценностями матери. Теперь же сейф пугал своей пустотой.
— Что все это значит? — повторила Властелина, всем корпусом поворачиваясь к побледневшей, как смерть, матери. — Нас что, ограбили?
В дверях появилась одетая в темное платье домработница и остановилась на пороге, чтобы немного отдышаться. Пожилая женщина поправила волосы, растрепавшиеся от быстрого подъема на третий этаж, и удивленно воззрилась на хозяйскую дочь.
— Что ты такое говоришь, Власа?
— Вот! — Властелина ткнула пальцем в распахнутый сейф и заорала на мать: — Ты куда смотрела, курица мокрая?!
— Как ты разговариваешь с матерью… — вдвинувшись в кабинет, возмутилась было домработница, но вид пустого сейфового нутра заставил ее забыть о поучениях и правилах хорошего тона. — А где же все содержимое? — удивилась она, еще не сообразив, что пропажа «содержимого» сейфа — «пришла беда — открывай ворота» — грозит крупными неприятностями всем, без исключения, обитателям загородного дома.
— Мне бы тоже хотелось это узнать! — язвительно заметила Властелина, шагнула к матери и, вырвав у нее из руки телефон, позвонила в полицию. — Нас ограбили! — довольно хладнокровно сообщила она оператору о произошедшем и назвала свой адрес.
— Ой, Боже ж, мий! — хватаясь за голову, запричитала домработница, всегда так яростно открещивающаяся от украинских корней. — Матирь мия, родныя!
Не в силах больше выносить навалившееся на нее непонимание, Валентина Николаевна закатила глаза и, хватаясь за мебель руками, стала медленно оседать на ковер.
Шустро подхватив хозяйку, домработница вопросительно посмотрела на Властелину, ожидая от нее интенсивной помощи матери, но, не дождавшись, просто опустила Валентину Николаевну на ковер — до кресла надо было несколько метров тащить хозяйку, а в обязанности домработницы не входили заботы о здоровье хозяев.
— Я же говорила — мокрая курица! — глядя на мать, презрительно бросила Властелина и, обойдя лежащую на ковре Валентину Николаевну, вышла из кабинета.
Полиция приехала в загородный дом Ватутиных ровно через час.
Следственная бригада долго крутилась на третьем этаже в кабинете хозяина: фотографировали, измеряли, описывали, снимали отпечатки пальцев с сейфа и мебели, с хозяев и иных домочадцев, а потом «менты» по одному расползлись по всему дому: допрашивали, опрашивали, вынюхивали и выпытывали, но положительного результата так и не добились — все находившиеся в доме люди разом замкнулись, боясь навлечь на себя подозрения в краже.
Следователю удалось только выяснить, что о сейфе, спрятанном в кабинете хозяина за панелью с книгами, знали не только прислуга: домработница, кухарка, гувернантка и водитель, но и сотрудники фирмы — секретарша, охранник, водитель и прочие.
Все полезные сведения для расследования совершенной кражи начинающий следователь Антон Свиркин почерпнул в основном из показаний дочери хозяина загородного особняка. Валентина Николаевна Ватутина ни одного вразумительного ответа на задаваемые следователем вопросы дать не смогла — ни когда последний раз видела шкатулку со своими драгоценностями, ни сколько денег и какие документы хранилось в сейфе на данный момент, а, главное, куда и на сколько дней уехал ее муж — Георгий Рудольфович Ватутин.
В доме царила скрытая паника: домработница рыдала в уголке, вытирая глаза клетчатым носовым платком; кухарка ожесточенно резала лук и также ожесточенно вытирала катившиеся из глаз слезы тыльной стороной ладони; гувернантка пряталась сама и прятала маленького Витюшу в детской, объясняя полицейским о нестабильности детской психики и последствий стресса на неокрепший организм ребенка.
Одна шестнадцатилетняя Властелина была достойна своего имени: в панику не впадала, подробно отвечала на вопросы следователя и постоянно названивала по телефону, разыскивая отца. Это именно она подсказала неопытному следователю (это было только второе самостоятельное дело Антона Свиркина) вызвать сюда начальника охраны отцовской фирмы и выяснить у него все о новогодней «рабочей» поездке избранных сотрудников.
Начальник службы охраны транспортной фирмы тут же приехал, но ни о какой поездке он «слыхом не слыхивал». Ни секретарше, ни личному телохранителю Ватутина они с Властелиной так и не дозвонились — телефоны обоих были не доступны.
Однако, через других сотрудников фирмы им все же удалось разыскать домашний телефон личной секретарши Ватутина. Мать девушки, перепугалась, услышав слово «следователь», и, заикаясь на каждом слове, сообщила, что ее дочь еще перед Новым Годом улетела в Таиланд — с кем и на сколько дней улетела Настасья женщина не знала.
— А что случилось? — спрашивала она после каждого вопроса следователя, с тревогой ожидая неприятного сообщения, касающегося ее дочери.
— Ничего не случилось, — успокаивал Свиркин взволнованную мать секретарши и задавал новый вопрос, пытаясь выудить у родственницы хоть какую-то полезную информацию о девушке. — Дочка при вас уезжала?
— При мне. А что?
— Ничего. А кто за ней заезжал?
— Она одна в аэропорт поехала: такси вызывала по телефону и поехала. А что?
— Ничего. От вас она сразу в аэропорт ехала?
— Нет, Настенька должна была за кем-то из сотрудников по дороге заехать. А что?
— Ничего. А за кем она заезжала, не знаете?
— За кем заезжала не знаю, но адрес этого сотрудника помню — улица Бутлерова, в Беляево — мы там раньше жили, вот я и запомнила. А что?
— Ничего. Минуточку… — следователь опустил вниз руку с телефоном и повернулся к Властелине и начальнику охраны. — Улица Бутлерова вам что-нибудь говорит? — спросил он у них и добавил: — Это в Беляево.
— Там наша квартира находится, — тут же пояснила девушка, — бабушкина квартира. Только мы там больше не живем, уже давно — отец ее сдает кому-то.
— Кому? — молодого следователя Свиркина очень заинтересовала эта ситуация (квартирный вопрос в семье Антона стоял очень остро): состоятельный бизнесмен сдает кому-то дешевую квартирку в Беляево — смешно! — ему этих денег не хватит один раз в ресторан сходить! Так зачем он ее сдает? Столько хлопот с этими нанимателями: то зальют соседей снизу, то музыку громко включают, то за квартиру вовремя не
