и не уверен, что мыслю ясно, так что не нервируй меня.
У снайпера был отличный камуфляж. Его лицо и руки были покрыты черной и зеленой краской, с него, подобно паутине, свисал плащ, из которого торчали зеленые листья, ветки и стебельки папоротника. Он нёс снайперскую винтовку «L96», а также различный инвентарь, рассованный по карманам и мешочкам. На вид ему было около сорока лет. Вряд ли серьёзный вояка, скорее всего, солдат выходного дня из территориальной обороны, который всю неделю трудился счетоводом.
— Хорошо, — произнёс он, по-прежнему, не двигаясь ни на сантиметр. — Успокойся, сынок. Я понятия не имел, что стреляю в детей. Знал бы, никогда бы не выстрелил. Не надо больше стрелять, хорошо?
— Не придётся, если положишь оружие.
— Не мог, братан. Приказ — есть приказ, сам знаешь.
Я поднял винтовку, прицелился ему в голову и захромал вперёд, пока её ствол аккуратно не уткнулся ему в висок.
— Последний шанс. Бросай, или я тебя уроню.
Этот наглый ублюдок ещё думал около минуты, но потом всё же опустил оружие и позволил ему упасть на землю.
«Спасибо. Всё ещё не убийца».
Грин пошатнулся и упал на стену противоположного здания. У него была гипервентиляция и остекленелый взгляд.
— На землю, лицом вниз, руки за голову.
— Послушай, мы же можем…
— На землю!
Снайпер подчинился.
— Грин. Грин!
— Эм, да? Да? Ли? Ли. Меня подстрелили, Ли. Он подстрелил меня, Ли.
— Знаю, всё будет в порядке, ничего серьёзного. Всё будет хорошо.
— Но он меня подстрелил, Ли. В руку. В руку подстрелил. Меня подстрелили. В руку.
— У него шок. Я могу помочь, — сказал снайпер.
— Заткнись, нахуй, — рявкнул я. — Грин, тебе надо сконцентрироваться на мне. Грин. Грин. Сконцентрируйся на мне. — Он вращал глазами, но вскоре уставился на меня. — Я хочу, чтобы ты дошёл до главного здания, поднялся на самый верх и нашёл полковника. У него есть аптечка. Расскажи ему, что случилось. Но, Грин, держись позади этих домов и в главное здание заходи с чёрного хода, не выходи перед бункером, ты понял? Понял?
Тот вяло кивнул.
— Хорошо, иди. Побыстрее.
Он уковылял прочь, словно зомби из дурного ужастика.
Убедившись, что он ушёл, я переключил внимание на пленника.
— Тероборона, да?
— Это допрос? — В его голосе слышалось изумление.
Я пнул его. Плохая мысль. Раненая нога отозвалась болью. Он начал двигаться ещё до того, как я понял, что падаю. Но он был толстый и медленный, а мне везло. Я упал так, чтобы продолжать целиться в него, а когда моя спина ударилась о стену, я наклонился, но всё ещё стоял, целясь ему прямо в грудь. Он стоял на коленях, одна рука тянулась к кобуре на бедре, но он понимал, что у него ничего не получится. Он расставил руки в стороны, улыбнулся и отполз назад, пока не уткнулся спиной в противоположную стену. Я упёр винтовку в здоровое колено, палец по-прежнему на спусковом крючке.
— Не против, если я закурю?
— Ради бога.
Он медленно потянулся к плетеному карману, достал кисет и приступил к ритуалу скручивания сигареты. Закончив, он принялся меня рассматривать.
— Сколько тебе лет, сынок?
— Достаточно.
— Четырнадцать, пятнадцать? Вы тут, что, решили в солдатиков поиграть, а?
Я был не в том настроении, чтобы меня допрашивали.
— Я хочу, чтобы ты достал оружие и бросил мне. Медленно.
Он сунул сигарку в рот, прикурил, а затем легким движением швырнул мне два блестящих «Браунинга L9A1».
— Вот, патроны тоже держи. Считай это подарком. Там, откуда я пришёл, такого полно. — Он швырнул мне четыре обоймы по 13 патронов. Я рассовал пистолеты и патроны по карманам брюк. Не надо никому знать, что они у меня есть. Подстраховка.
— Это у тебя, что, старый «303-й»? Где ты его достал?
Я не ответил.
— Дай угадаю, ОКО, верно? Ты из одной из тех школ для богатеньких, где детишки играют в переодевание? Послушай, сынок, не знаю, кто отдаёт тебе приказы, но эти люди наглухо ёбнутые, если думают, что смогут штурмовать военную базу толпой подростков. Ты бы лучше спрятался где-нибудь, тёр палочки друг о друга, добывая огонь, а не шарился по округе, стреляя во взрослых.
— Может быть. Но взрослые стреляют в нас, и мне гораздо комфортнее, если я буду знать, что смогу стрелять в ответ.
Он ненадолго задумался над моими словами, и кивнул.
— Справедливо, н'верное.
— И, вообще, это у меня оружие в руках, и похоже на то, что ваш бункер разлетелся на куски, так что я бы нас не недооценивал, дружок. Мы тут не в игры играем.
Он ухмыльнулся.
— Опять же, справедливо.
— Так, что это за операция «Родина»? — спросил я.
— Именно это я бы и хотел бы знать, блядь, — раздался голос Мака.
* * *
Оружейная комната находилась в подвале главного здания, в одном конце которого стояла огромная сейфовая дверь. Снайпер и ещё двое мужчин сидели привязанные к стульям как раз напротив этой двери. У одного из пленников, захваченных в бункере, была жуткая рана на голове, а сам он находился в полубессознательном состоянии. Второй был весь покрыт кирпичной пылью, но выглядел в порядке.
Мак и сам был весь покрыт кирпичной пылью, а на лбу у него красовался большой фиолетовый синяк. Ему в голову прилетел кирпич, выброшенный в небо после взрыва, но он пришёл в себя первым и вытащил этих двоих из-под обломков.
— Бункеры — пиздец, какая крепкая вещь, короч', - пояснил он. — Пришлось заложить много взрывчатки. Мне удалось заложить заряды так, что они меня не заметили, но они засекли меня, когда я полз назад, вот и пришлось взрывать до того, как окажусь в безопасности, иначе они бы меня убили.
Остальные также собрались у двери, они сидели на стульях, или развалились на ступеньках подвала. Вольф-Барри обрабатывал рану Грина, Зейн осматривал мою. Лица Бейтса, Зейна и Вольфа-Барри были в крошечных порезах от стекла разбитого окна, но серьёзных ран ни у кого не было. Вероятно, когда Мак взорвал бункер, и началась стрельба, они всё ещё обсуждали план действий. Прекрасно, Бейтси, настоящий командир на передовой.
— Прости, Дейв, — обратился Бейтс к уцелевшему мужчине из бункера. — Но у нас такая ситуация, что нам нужно оружие. Мы не думали, что кто-то будет тут защищаться. Я не собирался стрелять, но вы начали палить
