Правда тяжеловат, чтобы каждый раз с собой таскать, но ты мужик крепкий — не переломишься.
— Согласен — кивнул я — А палатку могут сделать?
— При вьюге ее вмиг сорвет и унесет! Пробовали уже. И она втрое тяжелее спального мешка. Хотя у меня есть легкие костяные санки. И лыжи есть. При умении с собой что угодно утащить можно. Вот только зачем? С собой брать только необходимое надо.
— Ясно…
— В общем — в Бункере к охотникам отношение особое. Мы в приоритете. Но даже не реши ты стать охотником — тебя все одно туда позовут.
— И почему на этот раз?
— А потому что молодой, сильный и даже не тупой. Вот почему. Еще хочешь, что спросить? А то спать хочется. Давно такого не было. Глаза слипаются. Слабость. А еще на верхотуру мою подниматься.
— Спросить… Как далеко от Бункера отходили?
— Посылали как-то к соседям. Три дня туда. Три дня обратно. Торговые связи налаживали. Заодно ихних туда отвели, наших сюда доставили. По пути нас едва черви не сожрали во время ночлега. А так обошлось. Даже с мишками повоевать не пришлось. Еще немало раз выходили на поиски всякой техники, что повсюду здесь разбросана. Водил я пятерых с Замка. Назад едва дотаскивали собранное.
— А как соседей то называют?
— Смеяться будешь. Но они свое поселение называют Термук. А на наш это переводится как Бункер. Смешно?
— На самом деле смешно — фыркнул я.
— Вот-вот. Мы их Теремком называем. Созвучно.
— И далеко они от нас?
— Сказал же — три дня пути.
— А в километрах-то сколько?
— Да километров сорок. Не больше. Расстояние тут не слишком большие. Вот только из стариков ходоки никудышные. Особливо если вместо дорог чистое бездорожье. Пойду я, парень. Что-то потрясывает меня. Надо поспать.
— Спасибо за науку, Антипий!
— Тебе спасибо. То ли еще впереди — многому научу.
— Я вам принесу бульон и мясо.
— Сделай доброе дело. На веранде оставь, ладно? Не люблю, когда сон мой тревожат. А завтра поболтаем.
— Конечно! Помочь вещи поднять?
— Да я сам. Не привыкать. Ты из меня старого пердуна не делай. Сил полно еще.
— Понял. Последний вопрос — со шкурой и желудком что делать?
— Твои они, парень. Первая добыча свята. Так что сам разбирайся.
Старик ушел. А я снова опустился за стол и, допивая чай, наблюдал за всеобщей суетой. Пришли даже жители с Центра, осторожно спускаясь по лестнице, неся с собой пустые тарелки. Пара «привратных» хотела им что-то сказать и явно недоброе, но успевший подняться под потолок Антипий предупреждающе рыкнул и центровым больше никто не посмел мешать. Еще одно доказательство силы охотничьего слова. Это каста. И каста влиятельная, причем важная даже для запертого Замка.
Меньше, чем через час от туши не осталось ничего. Всю растащили по кусочкам. В котел полетели кости — для дополнительного навара. Как по мне это уже зря — могли бы приберечь. И так чересчур жирно получается. Студень. Холодец. Но вмешиваться я не стал. Прав был Антипий — здешние живут одним днем. Учитывая их возраст и условия жизни — это даже разумно.
Заметил, что на меня уже перестали постоянно поглядывать — раньше моя молодость вызывала всеобщее внимание. Теперь я примелькался. Стал одним из них. Одним из жителей Бункера. Охотник Гниловоз. Сильный, молодой и даже не тупой.
Что дальше?
Захотелось прочитать пару глав из лежащего в комнате Графа Монте-Кристо. Этот роман стал для меня чуть ли не инструкцией. Побег я совершил. Что следующее? Вряд ли мне светит получить большой клад в наследство от аббата Фариа. К тому же Красный Арни не умер, а переехал в Замок. Вспомнились скопированные мной зашифрованные записи, переданные для Арни умирающим Костей. Что в них? Так пока и не взялся за них.
Шкура…
Желудок…
Повозившись, уляпавшись в крови, сделал большой мохнатый сверток. Привязал оставленную Антипием веревку. И потащил поклажу сначала к лестнице, а затем выше, оставляя за собой кровавый след. Проклятье… как-то все непродуманно.
— Не волнуйся, охотник! — заметили мое замешательство — Подотрем! Тащи добычу! И спасибо!
Вот и признание. Махнув рукой, попер дальше. Протащил через коридор Центра, здороваясь со спешащими на ползущий с Холла мясной запах центровыми, миновал центральное помещение. И остановился у наглухо закрытых ворот. Тут меня встретили охранники. Поглядели одобрительно, кивнули понимающе. Мне даже спрашивать ничего не пришлось — один из охранников ненадолго нырнул в небольшую дверцу, врезанную в ворота, и вскоре вернулся в сопровождении пары стариков.
— Молодец, охотник. Молодец — протянул мне руку самый старший.
Ответив на рукопожатие, я удивился — очень уж крепким оно было. Как в тисках рука побывала. Что же здесь за старики такие могучие попадаются?
— Продашь или выделать хочешь? — второй оказался более деловитым.
— Смотря что предложите — улыбнулся я.
— А что хочешь?
— Я в расценках пока не силен. И ассортимент не знаю — развел я руками.
— Хороший нож тебе пригодится? Стальной, острый как бритва. Охотничий, одним словом. В ножнах. К ножу ремень. Ну и пару рукавиц добрых. Что скажешь?
— По рукам — кивнул я.
— Держи — товар оказался сразу за дверью и через пару секунд я держал в руках длинный нож и рукавицы.
— Желудок целый. За него что хочешь?
— М-м-м… — замялся я.
Что просить за переполненную зловонную колбасу?
— Чтиво какое-нибудь найдется? — пришло мне на ум.
— Детектив сойдет? Но без обложки. Ее кожаным переплетом заменили. Автор — Чейз.
— Сойдет!
— Держи. И вот тебе еще в награду десяток талонов. Еще кусок мыла. Молодец! Правильный путь выбрал! И общине легче и тебе занятие путевое. Молодец!
И снова товар оказался у меня удивительно быстро. Рассчитавшиеся старики вытащили пленку, без моей помощи переложили на нее шкуру и желудок, хорошенько завернули и затащили за ворота, двигаясь с удивительной легкостью.
Попрощавшись, сходил в туалет, где хорошенько отмылся. Высушив руки, стоя в одних трусах, задумчиво смотрел на три самодельных душа, откуда изливалась теплая вода. И тут все налажено. И снова иноземные технологии — уцелевшая начинка с упавших крестов.
В дверь душевой, ничуть не стесняясь моего вида, проворно нырнула сухонькая старушка. Уперла руки в бока.
— Постирать надо чего, охотник? Все сделаю в лучшем виде.
— Надо. А за сколько, бабушка?
— Клашей меня зови. Талоны тебе дали, касатик?
— Дали. За талон всю твою одежу перестираю и высушу. К вечеру принесу. Сменное есть?
— Есть.
— Давай талон и оставляй все здесь. Я займусь.
Я впервые глянул на талоны. Кусок серой и какой-то рыхлой перфорированной бумаги поделен
