интонацию его голоса.
- А каковы шансы, что он выйдет из комы? — все так же напирает, как танк, своими расспросами, не щадя моих чувств.
- Я толком не знаю, но надежда есть. Он практически не пострадал в аварии, только серьезная травма головы. Но там врачи говорят, что все под контролем. Эд откидывается на спинку стула, когда официант ставит перед ним новую чашку. — Ты понимаешь, во что ввязываешься? Или не понимаешь? — строго на меня смотрит пара глаз стального цвета.
— Да, — нервно сглатывая подступивший к горлу ком, отодвигаю чашку от себя.
- Не понимаешь. Смотри, какой тебя ждет расклад: его дядьку понять можно, он хочет использовать всю артиллерию во спасение своего племянника, он этим и тебя подвязывает. В лучшем случае парень выйдет из комы, его ждет серьезная реабилитация или попросту он останется инвалидом, возможно, просто овощем. Либо вообще не выйдет из комы, и так пройдут за месяцем месяц, потом еще какое-то время и его либо отключат от аппаратов или произойдет остановка сердца. В любом из этих случаев, слушай, Арьяна, не отворачивайся, — остановил он мой протест на его речь, — ты будешь чувствовать себя виноватой при любом раскладе, чего бы ни слу-чи-лось. Я тебя знаю три года, ты трясешься над каждой мелочью, а тут жизнь человека и твое желание помочь. Пока ты прожигаешь свою жизнь рядом с ним, в каком бы он состоянии ни находился, твоя-то жизнь идет дальше, ты понимаешь, о чем я? Ведь он уже не тот парень-школьник, который, я так понимаю, тебе нравился. — С чего ты взял, что он мне нравился? — прошептала я.
- Да ты светишься, когда рассказываешь все о нем, — повысил голос Эд.
— Остановись! Остановись, если не хочешь испортить наши дружеские отношения, — попыталась его утихомирить, но он словно и не хотел меня слушать.
- Ты понимаешь, что упустишь свой шанс, наладить свою жизнь, ведь ты так рвалась сюда. Ты занимаешься тем, что тебе нравиться, если ты сейчас продолжишь убиваться над лежачим, ты попросту потеряешься в себе. Ты не должна, да ты не обязана там находиться, вот и все.
— Заткнись, мать твою, — выкрикнула я и ударила кулаком по столу так, что все находившиеся в кафешке примолкли и обратили внимание на нас. Я чувствовала, как кровь прилила к щекам, стало невыносимо жарко. Так разбито я себя еще не чувствовала.
— Ты не имеешь никакого права строить прогнозы на мою жизнь и на жизнь парня, который сейчас находится в коме. Это не твоя жизнь. Это тебя не касается, — попыталась посмотреть на Эда, но я не могла, уставившись на его руки, не смела поднять глаз. В таком тоне мы с ним ни разу не разговаривали.
— Я просто хотел… — начал он, но я его оборвала на полуслове.
— Еще слово и я тебя больше не знаю, — нашла в себе силы и наши глаза встретились. Его серые метали молнии, весь воздух вокруг нас наэлектризовался. Так паршиво стало на душе. Только не он, чтобы вот так отозваться о моих внутренних страхах. Эд будто просканировал меня.
- Я понял, не прав, прости, — тут же отозвался парень, подняв обе руки вверх, показывая тем, что он сдается. — Но приглашение твое приму, хочу борщ, — перевел тему.
Расставшись с Эдом на парковке, где он еще несколько раз просил прощения за то, что так отреагировал на мою историю, я, выжатая словно фрукт в соковыжималке, вернулась домой. Ничего не хотелось. Мэнни сидел в коридоре, вопросительно уставившись на меня, словно хотел спросить: «Ну что на этот раз стряслось?».
- Только ты так не смотри на меня, пожалуйста, хорошо, говорить не умеешь, — пробубнила я и, раздевшись, направилась в ванную. Мне срочно требовался душ. Вновь стоя под безжалостно бьющими струями воды, я задумалась над словами Эда. Возможно, он в чем-то прав. Но не нужно было в такой форме на меня все вываливать. Собственно, он озвучил мои страхи. А я их даже произносить боюсь. Не хочу даже думать о том, что Лёва никогда не вернется к нам. По-моему, я влипла, с новой силой и уже без шансов остаться в живых.
15. Он
Я думал о ней. Какая она сейчас, и смог бы узнать ее, если бы встретил? Наверное не смог бы, если только внутреннее чувство подсказало бы, что это она, а там и глаза бы ее выдали. Сколько времени прошло с той встречи? Встречал ли я ее еще? Много вопросов роилось в моей голове, и я не имел на них ответов. Ни одного ответа. Все мои воспоминания заканчиваются на последнем — сборы в универ. Сколько мне сейчас лет? Кто я и что я? И мучающий меня вопрос: "Как долго это продлится? Как долго?".
* * *
— Студенты первого курса по специализации «Строительство уникальных зданий и сооружений», прошу пройти в триста девятнадцатую аудиторию. И не надо устраивать шум и показывать свое недовольство. Преподаватели тоже люди и иногда выходят из строя, — пророкотал ректор.
— Опять накосячили в расписании, — проговорил кто-то из ребят.
Все поплелись на третий этаж. Архитектура. Нудный препод будет рассказывать об азах этого удивительно мира. Почему меня так тяжело удивить? Потому что усердно готовился по предлагаемым предметам? А физика с химией — это высший пилотаж. Действительно удивительные преподаватели рассказывают и показывают все то, что нам пригодится по профессии.
— Чего невеселый такой? — толкает парень, сидящий рядом. — Вон, смотри, цыпочки какие, — и кивает головой в ту сторону, где сидят две девушки на первых рядах, их в потоке действительно очень мало.
С парнем этим я в итоге подружился к тому же он еще и сосед по комнате в общаге. Артем, мой ровесник, был из простой семьи, после школы самостоятельно поступил в универ. У нас с ним много общего — он тоже любит цифры и линии, и любит рисовать необычное и красивое.
Две девушки в нашей группе — Ирина и Ольга, красивые, эффектные, за словом в карман не лезут. На Олю я сразу обратил внимание, она на парах ведет себя тихо, но четко отвечает на вопросы преподавателей. Видно, что в специальности она заинтересована.
Умные девушки привлекают.
— Познакомимся после пар? — отвлекает от мыслей Артем.
— Да, почему нет? — соглашаюсь я, нехотя отрывая взгляд от девушек, переводя на доску, где преподаватель выписывал новые термины для ознакомления.
В четвертом часу после пар, выходя из универа, силы были на исходе —
