к своим воротам. Засвистели зрители.
Ломи! Держи! Мы – мясо! Мы – сильней…
Драка шла уже у ворот, там намертво встали графы, самые могучие бойцы, специально отобранные из всех школ… последний заслон. Но их продавили, и вот – звук судейского колокола, привязанного к перекладине футбольных ворот… Спартаковцы пробились к колоколу, и заставили его прозвенеть…
Драка прекратилась, как по взмаху волшебной палочки. Все встали, как вкопанные. Ударить кого после колокола – вечный позор и пожизненная дисквалификация.
Тьфу ты! – в сердцах сплюнул Комбат. Кто-то из спартаковцев весело заорал. Кто-то протянул руку для рукопожатия. Машинально Комбат пожал протянутую пятерню бывшего соперника.
– Запинали, как щенят…
Что, продули, слизняки? - раздавался над толпой зычный голос Беседы.
Спартаковцы бурно поздравляли друг друга.
Где там наш мелкий говнюк? Зуболом который! Тащи его сюда! – снова подал голос Гена.
Марата подхватили под мышки, поволокли на голос крейсера.
Ухо у юноши распухло – поймал удар слева. Из губы сочилась кровь. Ребра тоже слегка побаливали, угодил под чью-то ногу. Но в целом – ничего, могло быть и хуже.
Ну, ты даешь, мелкий! - захохотал Беседа, как только Марата поставили перед ним. – Стране железо! Как сам то, ничего? Чистая победа, брат. Это тебе не хухры-мухры! Пиво пьешь?
Гена Беседа, не смотря на проигрыш, явно был в отличном настроении.
Нет, - как можно грубей ответил Марат.
Молодец, - похвалил Крейсер. – От пива пузо растет. Смачно, мелкий, смачно. Иди, подружись с чемпионом, а то он наверно в шоке. Объясни там, что к чему, парень то весь поник, как тряпка… Объясни, что ты тоже в шестерке лучших юниоров по стране, только типа… ну, придумай там что-нибудь…
В кармане у Гены зазвонил телефон.
Да, все нормально. Проиграли. В целом. Нет, конечно. Да нет же, Зуболом выиграл. Вчистую. Да… чего там сомневаться… чистая победа… Запись есть, конечно, со всех ракурсов…
Марат в сопровождении Комбата пошел к спартаковцам.
Им протягивали руки, хлопали по плечам, одобрительно восклицали. Словно и не стояли десять минут назад друг напротив друга, готовые рвать и метать.
Экс-чемпион находился поодаль от остальных, вокруг него суетились целая команда. Плечо перевязали прямо на одежду. Рука тоже на перевязи, стекающую со лба кровь зафиксировали зажимами прямо на грязную рану. Прибежал человек с ледяной грелкой. Морщась, чемпион приладил ее под перевязь.
Увидев Марата, парень нахмурился, потом сквозь силу улыбнулся. И стало видно, как он молод. Ну, реально мальчишка, здоровенный бычок, наивный и простой.
Марат протянул левую руку.
Зуболом, - сказал он как можно дружелюбней.
Слон, - ответил на рукопожатие чемпион. - То есть Слава. Слава Слон.
Марат, – снова представился юноша.
Да я в курсе, - чемпион продолжал держать ладонь Марата в своей левой руке.
Рука как рука, - пробормотал он. – А там я будто с роботом каким-то дрался. Ты не робот случайно? Терминатор какой, из жидкого железа?
Не, - хмыкнул Марат. – Но ты тоже здоров. Я с одной твоей рукой едва справился, вот если честно. Ты бы из меня котлету сделал, если на ринге…
На ринге – да. А вот тут, видишь как, братишка… Сплоховал…
Да ничего, - успокоил его Марат. – Это фигня. Почти случайность. Сам же понимаешь, ты в первый раз, а я тут целый год в зачинщиках. Весной встретимся снова. И увидишь как оно все будет, совсем по-другому. Опыт, братишка, вещь великая…
В понедельник на второй перемене Марат как обычно пошел к школьному спортивному городку. У него давно сложилась такая традиция - на второй перемене выходить из школы на улицу и пять минут посвятить разминке. Все, особенно парни относились к этому с пониманием и уважением. Некоторые даже составляли пару Марату, но обычно недолго. Зимой особо никому морозиться неохота.
Десять подтягиваний, пять подъемов переворотом, двадцать жимов на железных брусьях. Зимой - метание снежков. Правой рукой, и левой, на пределе возможности. Кто хорошо кидает - тот хорошо и бьёт, а уж как замечательно развиваются связки и суставы кисти, локтя и плеча - так вообще красота. Опять-таки, меткость и координация повышаются. Все это шло в зачёт спортивного дневника, и аккуратно записывалось вечером, когда Марат подводил итоги дня. Раньше он даже подводил итоги недели, и смотрел, что он прокачал больше за семь дней, и на что надо обратить внимание в следующем месяце.
Сейчас у него стояла следующая задача: "Выносливость". Столкновение со спартаковцами показало, что он уже не может выдержать даже три минуты на полной отдаче.
Боевой транс - его самое мощное преимущество над противником. Когда разум буквально отделяется от тела, просто и холодно даёт приказы на выполнение тех или иных движений, не чувствует боли, и его очень трудно сломить. Но само тело оказалось не готово к таким чрезмерным нагрузкам.
Раньше он мог в таком состоянии спокойно подтянуться тридцать раз подряд, десять минут отжиматься глубоким жимом, бежать на пределе возможностей четыре минуты и даже не очень запыхаться, пробежав за это время два километра.
Теперь он вырос, потяжелел, уже категория не сорок два, а шестьдесят. Год назад забросил секции - что карате, что борьбы. Надоело, и слишком много от него требовали, считая, что он гробит талант. Но семь тренировок в неделю? Дополнительные индивидуальные? Да вы чего? Ради чего? Чтобы стать призером на очередных соревнованиях? Всю жизнь ухнуть в спорт? Он туда пошел, чтобы научиться защищать себя. А на последних республиканских понял, что, не смотря на все задатки - по земле ходят десятки, если не сотни ребят с куда лучшими данными.
Он едва пробился в шестерку лучших. Тренера были в восторге. Они чуть ли не слезу пустили. Потому как кроме Марата из их спортивной школы и до шестерки то никто не дошел. Большинство вообще тормознулись на первых двух отборочных кругах.
Но его так здорово помяли в отборочных турах! Ни о каких "туше" и чистых победах уже и помыслить нельзя. А уж как его откатали в финальных поединках... Марат, конечно, уперся рогом, уступил в последней схватке совсем немного, шесть-девять по очкам. Но это был предел. Это как с артистами. Голос есть у многих. И слух, и чувство ритма. Но настоящими артистами становятся очень немногие, чаще всего те, кто жертвуют для своей способности двадцать пять часов в день, восемь дней в неделю...
Так или иначе, выносливость придется качать, хотя бы до восьмёрки, до восьми
