Глава 8– Ну куда ты собралась? – ругается Хая, пока я пристегиваю шелу, прикрывая свое изуродованное лицо.
– Он звал меня.
– С чего ты взяла?
– Слышала, как утром Лутфия сказала это тебе.
– Подслушиваешь? Выпороть бы тебя.
– Хая, – я поворачиваюсь к ней лицом и произношу умоляющим тоном, – я должна быть у него в комнате, иначе он забудет меня.
Она вздыхает.
– Что сказал вчера Валид? И что ты сказала ему? – спрашиваю.
– Тебе какая разница? Ты не много о себе возомнила, «фаворитка»? – Она смотрит на меня со злостью.
– Прости, пожалуйста. – Покорно опускаю голову, а потом снова смотрю на Хаю. – Я знаю, что перегибаю иногда. Но пойми, мне важно знать все, что меня касается. Если я не стану фавориткой, то все зря.
– Что зря? – Она прищуривается.
– Я… должна стать фавориткой, – твержу упрямо. – Ты ведь знаешь, на каких условиях меня сюда прислали. Умоляю, расскажи, как прошел разговор с Валидом. Что ты ему сказала?
– Что ты себя неважно чувствуешь, – отвечает она нехотя.
– А сегодня?
– Я сегодня не виделась с ним, как и Лутфия. Послушай, может, не ходить к господину, пока не заживет лицо?
– Это дня три, не меньше. За это время он забудет мой голос.
Хая прищуривается.
– Ах ты маленькая… хитрая лиса. Ну хорошо. Но учти, если он увидит твои увечья и начнет выяснять, я лично выгоню тебя из гарема вместе с Фаридой. Нам здесь проблемы не нужны, поняла?
Я киваю.
– Поняла. Тогда я пошла?
Хая хмыкает, а потом машет рукой, чтобы я продвигалась на выход. Бросив еще один взгляд в зеркало и поправив шелу так, чтобы оставить только небольшую щелочку для глаз, я убеждаюсь, что ни одна из ранок не видна, и следую в комнату господина. На выходе нас встречает Лутфия, которая окидывает меня своим пронзительным взглядом.
– Как самочувствие, Амира?
– Хорошо, госпожа, спасибо, – покорно отвечаю я. Она одобрительно кивает. Вот так я и научусь располагать к себе людей в гареме. Главное, понять, кто тут какое положение занимает, и быть учтивой с самыми важными людьми. Управлять ими я буду позже.
– Уверена, что сможешь целый день быть с господином?
– Да.
– Тебе может понадобиться отдых.
– Тогда я найду повод удалиться.
Она прищуривается.
– Ну хорошо, – отвечает медленно. – Тогда иди, дальше посмотрим.
Я передвигаюсь настолько быстро, насколько могу. Знаю, что хозяин дома уже позавтракал, и у него был врач. Сейчас в его комнате одна из служанок и, к счастью, это не Фарида. Ее пока отправили ухаживать за простывшими фаворитками. Вообще странная какая-то эпидемия напала на гарем. Я, например, за всю жизнь простудой болела всего два раза, а тут людей косит прямо одного за другим.
Как только подхожу к двери, слуга открывает ее, впуская меня в прохладу спальни. Служанка, стоящая справа от двери, бросает на меня недобрый взгляд. Значит, он не просил ее читать вслух. Этот факт поднимает мне настроение.
– Доброе утро, господин, – здороваюсь, подходя к кровати.
– Доброе, Амира. Как себя чувствуешь?
– Спасибо, уже лучше. А вы?
Он усмехается, всматриваясь в меня прищуренными глазами.
– Скоро буду совсем здоров. Свободна! – произносит он, повернувшись к девушке у двери. – Почитаешь мне?
– С удовольствием, господин. – Я киваю и подхожу к шкафу, чтобы взять ту же книгу и продолжить с места, на котором остановилась.
Пока иду к окну, господин Заид окликает меня.
– Амира, в прошлый раз ты читала книгу, которую девушке читать не подобает.
– Простите меня, – лепечу таким голосом, словно раскаиваюсь, хоть это совсем не так. Ох, и покарает меня Всевышний за мою ложь.
Господин усмехается.
– Не думал, что служанке может быть интересна такая литература. Но читай, раз так. Возможно, мы даже обсудим с тобой то, что там написано. Если, конечно, содержание этой книги для тебя не простой набор букв.
Я могла бы оскорбиться из-за сомнений в моих умственных способностях, но не то время и не тот человек. «Покорность и смирение», вспоминаю слова мамы, чтобы унять желание доказать, что мне подвластно многое.
Усаживаюсь у окна и начинаю читать. И все происходит так, как и в прошлый раз. Примерно через полчаса господин Заид засыпает, а я переключаюсь на книгу о бизнесе. Другая служанка приносит кувшин джалляба* и два стакана. Ставит все это на столик неподалеку от кровати и тихо удаляется. А я продолжаю читать, пока муэдзин не призывает к обеденной молитве, и продолжаю до самого визита врача. Стоит ему войти, я снова, отвернувшись, встаю и пячусь к двери, но на этот раз меня останавливает голос хозяина дома:
– Амира, принеси обед на двоих. Как только доктор закончит осмотр, пообедаем.
– Да, господин, – безропотно соглашаюсь я и выскакиваю за дверь.
Вернувшись с подносом, полным еды, я вхожу в спальню и замираю на пороге. У окна стоит господин Заид и, слегка отодвинув штору, смотрит на улицу. Его внимание привлекает закрывшаяся за моей спиной дверь. Он бросает на меня взгляд, и я резко опускаю голову, потому что через тонкую ткань шелы он может увидеть мое побитое лицо. Подхожу к кровати.
– Вы будете обедать здесь?
– Нет, накрывай на стол, – отвечает он, но не сводя с меня взгляда.
Я прохожу к постаменту, радуясь, что тонкая полоска света от окна не охватывает это пространство, и хозяин не может рассмотреть меня. Как только все тарелки расставлены, он снова задергивает штору, заставляя меня облегченно выдохнуть, и устраивается на подушках за низким столом.
– Присаживайся.
– Мне нельзя с вами кушать.
– Садись, Амира, – строже командует он, и мне ничего не остается, кроме как расположиться напротив.
– Ты можешь открыть лицо, чтобы нормально поесть.
– Мне удобно, спасибо.
Я не решаюсь первой потянуться к блюдам, но, когда вижу, что хозяин приступает к трапезе, и сама следую его примеру. Конечно, без шелы было бы удобнее, но пока только так.
– Расскажи мне о себе, – говорит он.
– Я…
Не успеваю ответить на его вопрос, как в дверь стучат.
– Войди! – громыхает господин Заид.
Двери распахиваются, и на пороге появляется тот мужчина с тяжелым взглядом, который встречал нас по приезде. Я резко отвожу взгляд и, вскочив, отворачиваюсь от него.
