секунды опустился к губам, и снова взлетел вверх. Так что мы теперь смотрели глаза в глаза, а у меня появилось стойкое ощущение, что я нравлюсь этому молодому человеку. Впрочем, я никогда серьезно не рассматривала его кандидатуру, но чувствовала интерес Томаса. Он был достойным молодым человеком и внешне вполне привлекателен. Только не вызывал у меня учащенного сердцебиения. И я понимала, что могу относится к нему только как к другу. С приязнью, уважением, но не более того. Хотя, молодой человек никогда не позволял себе чего-то большего, чем уважительное отношение, как к дочери своего работодателя.
— Да, — согласился он, пока я размышляла. Думаю, мистер Грин весьма бы удивился, узнай, что я думаю сейчас о нем. — Ваш отец замечательный человек…
— Жаль, что он не может купить всех нечастных! — посетовала я.
— Даже состояния мистера Дорнана не хватит для этой цели, — согласился Торас. — Рабовладельчество, как строй, слишком сильно в наше время. Искоренить его невозможно, пока миром правят люди, подобные Персивалю.
— Значит, надо изменить мир! — заметила я.
Томас рассмеялся.
— Зная вас, могу поверить в то, что вы сможете… Или, хотя бы, попытаетесь. Только это слишком опасная стезя. Продажа людей приносит большую прибыль. Я уже немного знаю жизнь, мисс Дорнан, и могу вас заявить со всей откровенностью, что вряд ли тот, кто пойдет против подобного строя, будет жить долго и счастливо!
Мы снова помолчали. Затем я встала спиной к исчезающему берегу и, облокотившись о борт корабля, произнесла:
— Вы оставите нас в Порт-Руан?
— Скорее всего. А затем догоню на верховых. Так что, надеюсь, приеду на день-другой, после вашего прибытия.
— Я бы хотела отправиться с вами! — заявила я. Мистер Грин посмотрел на меня удивленно.
— Хотите отправиться на рынок, где продают людей? А вам не будет страшно, мисс Дорнан?
— Я уже была там однажды, два года назад! — напомнила мужчине. — С отцом. Когда мы выкупали соотечественников.
— А… — протянул он. — Припоминаю. Вы еще тогда по возвращении сказали, что ноги вашей не будет в этом ужасном месте! — рассмеялся он, а я лишь покачала головой, вспоминая то, что увидела тогда.
Самый большой рынок, где продавали живой товар, находился в центре южного города нашей большой страны. Тем, что город располагался у моря и являлся к тому же, портом, объяснялось его название. Впрочем, южный мыс, который мы вскоре должны будем обогнуть на «Селестине» был буквально напичкан подобными городками. Порт-Руан был самым крупным из них. И, насколько я знала, являлся местом, куда сходились все торговые морские пути. Кроме рабов в Порт-Руан можно было купить абсолютно все. От дорогих тканей, нарядов и оружие, до магических побрякушек всевозможной направленности. Город был огромным, и с каждым годом рос, как на дрожжах, захватывая у леса новые территории, расширяясь и отстраиваясь.
Появлялись не то что новые дома. Нет! Вырастали новые кварталы с дорогими особняками и виллами. А так называемый владелец города, его мэр, называвший себя не иначе как лорд Руан, наживал состояние на продаже земель и процентам с продаж на городских рынках, и рабовладельческом в том числе.
Я видела этого человека. Запомнила его лицо надолго и совсем не потому, что оно не отличалось особой привлекательностью. Лорд Руан был пожилым, с рыхлым телом и лицом. И взглядом, который оценивал тебя не за душевные качества, а за то, сколько ты имеешь за душой. Но с моим отцом этот человек поддерживал хорошие отношения, видимо, ценил моего мистера Дорнана за умение делать деньги. В общем, так или иначе, мы были связаны. И, хотя меня злило подобное сотрудничество, но оно позволяло отцу помогать соотечественникам, попавшим в рабство. Сделать что-то большее, отец пока не мог. Это было просто не в его силах. Но мы радовались и тому, что можем спасти хотя бы несколько человек. И я искренне гордилась своим отцом, потому что он был для меня примером настоящего человека.
— Джой! Томас! — отец появился так неожиданно, будто услышал мои мысли о нем и пришел на зов. Переодетый в простой просторный костюм, более привычный и повседневный, он потерял тот намек на лоск, коим обзавелся во время пребывания в столице.
— Кок, мистер Хоторн, зовет нас обедать! — произнес мистер Дорнан, после чего повернулся к Грину, добавив: — Вы же не откажетесь составить нам компанию, Томас?
— Почту за честь, сэр! — шутливо встал по струнке наш управляющий, и мы трое весело засмеялись.
— Тогда идемте! Не надо огорчать господина кока пренебрежением к его стряпне! — сказал отец, а Томас предложил мне руку, которую я с радостью приняла.
Глава 9
Итан всю ночь не спал. Погрузившись в дела, он не заметил, как за окном забрезжил рассвет. И лишь когда в двери тихо постучал дворецкий, вскинул голову и посмотрев на дверь, произнес:
— Войдите.
Мистер Хилл скользнул в кабинет тенью. В руках дворецкий держал чайник со свежезаваренным чаем и выпечкой, которые поставил перед хозяином дома.
— Вы не спали всю ночь, милорд? — спросил, как бы, между прочим.
Итан запустил пятерню в волосы и оглянувшись, бросил взгляд в окно, за которым в туманной дымке пробуждалось солнце.
— Сэр Генри вернулся? — вместо ответа спросил он и получив утвердительный кивок, добавил. — Пригласи его ко мне и скажи, чтобы пришел незамедлительно, если не желает, чтобы я сам отправился к нему.
— Да, милорд! — поклонился слуга и вышел.
Итан налил себе чашку чаю и залпом выпил, ощущая во рту сухость. Снова опустил взгляд на документы, лежавшие перед ним, затем решительно убрал их со стола в верхнюю полку. И, закрыв ее на ключ, опустил последний в карман жилетки. Привычным жестом прихлопнул по карману, а затем принялся ждать прихода брата.
Генри явился спустя несколько минут. Вошел без стука и, закрыв за собой дверь, подошел к столу. Встал, широко расставив ноги, скрестил на груди руки, и спросил:
— Я здесь. Ты звал?
— Звал! — спокойно ответил Итан. Кивком головы указал на бюро, спросив прямо: — Не думал, что ты опустишься до того, что станешь красть деньги у собственного брата!
На лице Генри ожила насмешливая улыбка.
— Красть? Это ты сказал слишком жестко. Я просто взял то, что по праву принадлежит и мне.
— Ты и правда так считаешь? — Итан резко поднялся из-за стола. Уперев руки в столешницу, наклонился вперед, словно желая стать ближе к младшему брату. — Эти деньги заработал я. И я не давал тебе позволения рыться в моем кабинете.
— Я взял то, что считаю своим! — отрезал Генри. — Это мои
