Она закатывает глаза и, круто развернувшись, шурует в противоположную сторону от кабинета, где будет следующий урок.
Ладно, допустим…
– Ну хочешь, я поговорю с химиком, – иду за ней, чувствуя себя полным идиотом.
– Мне от тебя ничего не нужно. Просто отстань.
У Громовой просто талант выбешивать, но я все равно тащусь за ней хвостом.
Арина забирается на подоконник в конце коридора и вытягивает из кармана пиджака телефон. Я стою напротив. Руки все еще в карманах, только теперь крепко сжаты в кулаки. Раздражает этот игнор, а еще мысли, что лавиной лезут в голову.
Ее улыбка приводит в бешенство. А быстро щелкающие по экрану пальцы как прямая подсказка, что она с кем-то переписывается.
Снова Антошка?
Ревность желчью поднимается по пищеводу, обжигая гортань. Нужно просто отсюда свалить и не строить из себя мазохиста. Но нет, я продолжаю стоять тут, как врытый в землю столб.
Вопль, доносящийся откуда-то сбоку, действует на нервы.
– Скучали?!
Катька, как настоящий тайфун, привлекает к себе все внимание в коридоре и с громким хохотом запрыгивает мне на спину.
– А вот она я, – треплет мои волосы. – Мамочка вернулась! Ариш, ты чего?
Почти сразу замечает Аринкину кислую мину, которая не меняется даже с Катькиным появлением.
Ну вот как можно быть такой правильной, а? Подумаешь, тройка.
Катька отлипает от меня и забирается на подоконник. Лезет к Громовой с обнимашками. Та отвечает и даже улыбается. Меня при этом окидывает взглядом убийцы.
Может, действительно уже стоит начинать ее бояться?
– Все нормально, – Арина поправляет Катины разлохмаченные и загородившие лицо волосы, чуть приглаживая их ладонями. – Как классно, что ты тут.
Но сестра уже успела включить цербера. Теперь на меня смотрят две пары злобных глаз.
– Ты опять со своими тупыми приколами ей настроение испортил? – сестра бьет меня по руке и только сейчас переводит взгляд к лицу. – Боже, – эмоционально взмахивает ладонью и округляет глаза, – кто тебя так? Ему тут темную без меня устроили, что ли?
– Если бы, – с усмешкой смотрю на Громову, которая сразу же отворачивается.
– Это ты его так? Вау-у-у-у. Так, птенчики, пошлите немножко поучимся, а потом вы обязательно все мне расскажете.
В классе я уже на автомате сажусь с Громовой, и Токман удивленно приподнимает бровь.
– Не поняла…
– А у них тандем, – ржет Дюша, закидывая руку Катьке на плечо. Зашедший в это время в класс Кайсаров медленно двигается к своей парте и смотрит на Королева так, будто прямо сейчас выбьет ему все зубы.
И, к слову, Данис с легкостью поотрывает Дюше все руки. Не зря же он сутками может торчать в зале и дубасить грушу.
– Тандем? И что вы сделали? – Катька с интересом стреляет глазами то в меня, то в Громову.
– Я тебе потом расскажу, – спокойно, с высоко поднято головой отвечает Арина и открывает учебник.
Литература проходит тухло. Половину урока мы с Королевым рубимся в игрушку по сети, и несколько раз я даже ловлю на себе недовольный Аринкин взгляд.
В обед Катька притаскивает ее за наш стол, который все время ее отсутствия пустовал.
– …ну и я, в общем, в шоке, температура два дня подержалась, и все. Родители даже раньше прилетели, начали по врачам таскать. Короче, ничего смертельного у меня не нашли, напичкали лекарствами, и-и-и-и вот я здесь. Здоровенькая и красивая.
– Может, стоило подольше отлежаться? – Арина подносит к губам чашку с кофе. – Осложнение никакое не долбанет?
– Нормально, не переживай. Да и как вы тут без меня будете вообще? Мне болеть нельзя. Кстати, давайте, на выходных куда-нибудь сходим? Так хочется развеять скуку. Дан, ты как?
Катька знает, с кого начинать опрос.
– Можно, – Кайсаров кивает. Королев подключается следом.
– Арина, Тим?
Все взгляды за столом устремляются в сторону Громовой. О том, что я всегда за, и так все в курсе.
– Не уверена, что получится. Ко мне друг на выходные должен из Питера прилететь.
Мои руки снова непроизвольно сжимаются в кулаки. Она сейчас серьезно? Еще и сестрица масла в огонь подливает.
– Антоха? – это опять Катька. – Так бери его с собой. Покажем ему город. Предлагаю начать турне с Патриков, говорят, там такой крутой рестик открылся.
Все переключаются на обсуждение ресторана, и только я обдумываю план на предстоящие выходные. Антошка, значит? Ладно, ты сама проявила инициативу, Громова, потом не удивляйся. Ко мне ноль претензий. Я тоже умею быть «гостеприимным».
– Кстати, а с лицом-то у тебя что? – снова Катька.
За столом начинаются смешки.
– Это его Арина вчера мячом на волейболе приложила, – лыбится Кайсаров.
– Меня терзают смутные сомнения, – смотрю на него в упор, но тоже с ухмылкой. – Не ты ли подал ей эту гениальную идею.
– Я был бы рад быть идейным вдохновителем, но нет. Она сама.
С каждым нашим словом Громова будто становится меньше. Смотрит в свою тарелку, но едва заметно все же улыбается.
– Ну что, я тебя поздравляю! – верещит Катька. – Давно было пора ему чем-нибудь приложить. Довыпендриваешься, и в следующий раз это будет железная бита, понял?!
Выставляю ладони перед собой в знаке «полегче».
В конце дня Громова сама ко мне подходит. Уже на улице, по пути в жилой корпус.
Видимо, решает поставить наше затянувшееся молчание на паузу. И конечно, в своих корыстных целях.
– В общем, – заламывает пальцы и быстро поправляет накинутый на голову капюшон, слетевший от порыва ветра, – я подумала… Поговори с химиком. Пусть он даст нам возможность переписать эту работу.
Глава 8
Ариша
Я сама встречаю Антона в аэропорту, только таблички с его именем в руках не хватает.
В зоне ожидания душно. Стягиваю шарф и высматриваю Кравцова. Вообще, его сложно не заметить. Он профессионально занимается баскетболом, поэтому рост у него соответствующий, под два метра. Я на его фоне выгляжу лилипутом, со своими метр шестьдесят три.
Но сегодня это довольно миленькие и соблазнительные метр шестьдесят три. Для этого уж постаралась. Правда, пришлось проснуться пораньше, чтобы успеть принять душ, сделать все эти маски-пилинги, накраситься, уложить волосы и выбрать платье.
Кстати, о платье. Оно красное. Узкое и короткое. Ну, не совсем короткое, попу хорошо прикрывает, и, если наклонюсь, трусами сверкать не буду. Раньше я сторонилась этого цвета. Слишком экстравагантно. Предпочитала что-то лавандовое или пыльно-розовое. Но во всех этих пастельных оттенках, еще и с моей внешностью, выгляжу я тринадцатилеткой.
