в Гринцане, Франции и Англии, явно пошли ему на пользу.
«Кавур сразу приступил к работе по модернизации поместья, расчистке и рытью оросительных каналов для выращивания риса, — пишет Хердер. — Он даже начал производство шелка, индустрия которого была более развита на востоке, в австрийской Ломбардии. Практиковал и улучшал методику разведения овец, закупленных в Испании и Англии. Кавур также ввез овец из Венгрии и экспортировал их в Египет. Иногда он сожалел, что не может играть менее скромную роль в жизни, но изучение сельского хозяйства находил интересным и увлекательным занятием. Его друг, Микеланджело Кастелли, сказал, что никогда не видел Камилло таким счастливым с тех пор, как тот отправился из Турина в Лери. Именно он записал фразу Кавура, что безмятежное и живое удовлетворение можно получить от вида хорошо обработанного поля или луга, покрытого густой травой»[66].
В Лери мы уже видим, как окончательно выработался стиль работы Кавура. Его день практически расписан по минутам: рано встает, быстро завтракает, общается с работниками, отдает распоряжения на день, посещает производственные строения и конюшни, осматривает инструмент, крупный рогатый скот и овец, отправляется на участки, где идут сельскохозяйственные работы, наблюдает за сбором урожая и уточняет дневные задания, экспериментирует с новым ситом для очистки риса или использованием навоза в качестве удобрения, оценивает посевы кукурузы, просматривает бухгалтерские документы и финансовые отчеты. При необходимости сам выезжает на деревенском кабриолете на рынок, чтобы оценить продаваемый урожай или закупить необходимый инструмент, семена или запасы. Вечером, если нет гостей — скромный ужин, потом консультации и уточнения заданий на следующий день со своим помощником Джачинто Корио (впоследствии тот будет управлять поместьем Лери в отсутствие хозяина). Когда, наконец, все эти обязанности завершались, Кавур углублялся в чтение, которое продолжалось далеко за полночь. На сон отводилось четыре или пять часов.
Здесь мы уже больше не видим сомневавшегося молодого человека с внутренней неустроенностью и нервными переживаниями. Перед нами цельный и сильный характер, который четко представлял, что и как делать, к чему стремиться и посредством чего достигать поставленных целей. Кавур был лишен аристократической напыщенности. Это благоприятно сказывалось на его общении с окружающими управленцами и простыми крестьянами. Любая проблема поместья и его жителей становилась объектом пристального внимания главного менеджера. Он терпеливо рассматривал все вопросы производства и быта, стараясь найти оперативное и оптимальное решение.
Знания по проблеме бедности, условий работы трудящихся, а также опыт, полученный за границей, помогли ему уделять гораздо больше внимания социальным аспектам. Он полагал, что качественная работа должна достойно оплачиваться, а условия труда — неуклонно повышаться. Для аграрно-аристократического Пьемонта такая взаимосвязь между хозяином и работниками была в новинку и большим шагом вперед.
Еще больше отличало Кавура от местных земельных баронов, привыкших жить по-старому, его неистребимое желание учиться и использовать инновации. Он был всегда открыт для новых методов работы на земле, включая технические достижения, выписывал специализированные издания, консультировался со специалистами, в том числе и иностранными. Это был путь современного управленца в отсталой аграрной стране. В результате его урожаи риса и кукурузы были значительными, а качество превосходным. Он закладывал новые культуры, например сахарную свеклу, построил завод по ее переработке, умело и с большой прибылью продавал продукцию, полученную в своем хозяйстве. Поместье в Лери стало одним из прибыльных предприятий во всем крае. Именно в это время он смог получить разрешение австрийских властей въехать в Ломбардию для закупки скота и овец, обсудить вопросы продажи своей продукции. И это понятно: австрийцы пускали в свои пределы не политического смутьяна, а богатого и успешного бизнесмена.
Кавур мог гордиться: за тринадцать лет он достиг значимых успехов, стал заметной фигурой и весьма обеспеченным человеком не только по факту рождения, но и за счет собственных усилий. Успех Камилло в Гринцане и особенно в Лери был настолько впечатляющим, что позднее он заключил с отцом соглашение, по которому выкупил поместье Лери и некоторые другие семейные земли и сделал из них сельскохозяйственное предприятие-партнерство, куда вошел совместно с братом и Корио. «Я ничего не могу делать наполовину»[67], — сказал как-то Камилло ди Кавур и оказался совершенно прав. Он умело превратил свое пребывание в Лери в трамплин для последующего прыжка в будущее.
Глава 3. Характер бизнесмена
«Я понял, но слишком поздно, как важно сделать изучение литературы основой всего интеллектуального образования».
Кавур, 1843
Сардинское королевство осталось в стороне от революционных ветров начала тридцатых годов XIX века. Однако казавшаяся стабильность была весьма шаткой и зависела от многих факторов. Первоначально король Карл Альберт, который на протяжении своей жизни считался как либералом и революционером, так и консерватором и реакционером, прозванный из-за этого впоследствии «королем колебаний», продолжал политику в духе идей Священного союза. По восшествии на престол он отказался идти на уступки реформаторам, помиловать узников восстания 1821 года, преследовал тайные общества, отбросил всяческие начинания либерального католицизма, поддерживал иезуитов, сохранял суровую цензуру и окружил себя крайними ретроградами, одним из них был деятельный граф Клементе Соларо.
Во внешней политике король старался не раздражать Австрию (после восстания 1821 года австрийские войска находились в Пьемонте еще два года), но пытался лавировать между всеми крупнейшими континентальными игроками. Надо признать, что в тот момент данная политика была разумной для небольшого североитальянского государства. Вместе с тем король Карл Альберт внутренне явно тяготился таким положением своей страны, поэтому вошел в историю как король-загадка, мотивы действий которого вызывают ожесточенные споры до настоящего времени. Но не подлежит сомнению тот факт, что, как разумный и здравомыслящий политик, Карл Альберт рассчитывал на увеличение престижа и веса Пьемонта в Италии и был способен на либеральные шаги.
Король Карл Альберт, около 1848 года
Король не мог забыть слова консерватора Жозефа де Местра, сказанные еще во время правления короля Виктора Эммануила I, что не следует «забывать о духе итальянцев. Его мать — революция. Наша система, основанная на запугивании и увертках, при нынешнем положении вещей смертельно опасна. Королю необходимо стать главой всех итальянцев… Дом Савойя слишком велик для такого маленького государства»[68].
Со временем в Пьемонте начались весьма неспешные преобразования, имевшие значимые последствия для будущего. В частности, были введены в действие новые законы, положившие конец хаосу в правовой сфере (учрежден статус гражданского брака, принят новый уголовный кодекс и т. д.), создан законодательный совет, который начал выполнять экспертные функции при правительстве, приняты меры по введению городского самоуправления и
