– еще более раздраженно кидает требование, но я уже перешагнула порог кабинета.
– Хорошо, – кричу ей в ответ, идя к лифту.
До сих пор не могу поверить, что вчера позвонил Барсов. Я даже телефон чуть из рук не выронила, когда поняла, чей голос слышу. Очень надеюсь, что он не услышал дрожь в моем заплаканном голосе, когда сказала привычное «Ало». Но даже если он и услышал, то не стал акцентировать на этом внимание, за что получил бонус в карму.
Разговор не был долгим, всего несколько фраз, которые изменили всю мою жизнь. Я – личный помощник владельца модного глянца!
Створки лифта дзынькают, запустив меня внутрь. Смотрю на себя в зеркало на боковой стене. Серый деловой костюм, бежевый джемпер со вставками из бисера, чтобы можно было выглядеть презентабельно, даже сняв пиджак. Надеюсь, сегодня он не станет называть меня мышкой, иначе кадровичка победит, и меня выгонят сегодня же. Не сдержусь ведь. Волосы убраны в пучок, создавая деловой эффект. Но при этом не сильно скромной, ведь пара прядок все же падает на лицо.
Разглаживаю несуществующие складки на одежде, и створки дзынькают второй раз, впуская меня в мои владения.
Но выйдя из лифта, теряюсь. Девочки на ресепшене смотрят на меня с удивлением. Неужели не ожидали увидеть меня второй раз? Хотя, да, не ожидали. Сама бы удивилась. Но не дам запомнить меня растерянной девчонкой. Беру себя в руки, спокойной походкой подхожу к стойке и улыбаюсь, надеюсь на оскал не очень похоже.
– Девочки, не подскажите, где кабинет Барсова?
Смотрят на меня, как баранчики на новые ворота. Хочется щелкнуть пальцами перед их лицами, чтобы отмерли, но они успевают прийти в чувства раньше.
– Налево, до упора и направо, – увидев на стойке трудовой договор, который я положила специально под их удивленные носики, они все же подсказывают мне маршрут.
– Спасибо. До встречи.
Подмигиваю красоткам, которые больше похожи на моделей, чем на секретарей, назовем их так условно. Иду по белым коридорам с металлической отделкой и поражаюсь, как тут все стильно. Не представляю, как часто здесь делают ремонты, ведь мода скоротечна везде.
Сворачиваю направо, уперевшись в тупик, которым было панорамное окно, и попадаю в приемную. Бегло осматриваюсь, отмечая для себя, что кресло больше модное, чем удобное, монитор невозможно регулировать, шкаф, в котором все лежит хаотично. Нет цветов, без которых все холодно в этом черно-бело-сером помещении.
Ничего, оживлю все здесь. Мое царство, значит мои правила, с которыми Барсику придется смириться.
Слева стеклянная черная дверь, ведущая в кабинет генерального, которая сейчас плотно закрыта. Делаю глубокий вдох и, постучав, открываю ее.
–- Добрый день, Руслан Амирович. Можно? – заглянув в кабинет, обозначаю свое присутствие.
Мужчина нехотя отрывается от монитора и осматривает меня с ног до головы. Снова кривится, чем заставляет червячка поднять голову и толкать бешеную кошку в бок, чтобы не проворонила момент защиты.
– А он добрый? – иронично спрашивает, явно намекает, что мой прикид испортил ему и без того тяжелый рабочий день.
Откинувшись на спинку удобного, на минуточку, кресла, а не на красивом, закидывает руки за голову и о чем-то думает. Не говорите мне, что он передумал.
– Значит, Злата? – киваю. – Присаживайтесь.
Медленно прохожу по кабинету, даже не осматриваюсь. Не до этого сейчас. Главное – выстоять, заполучить его подпись на договоре, а там и зубки можно показать, если перегнет палку.
– Вы все же пренебрегли моей просьбой одеться более стильно, – резко вернувшись в строгую позу, облокотившись о стол. – Вы понимаете куда пришли работать, не в ларёк семечками торговать. Ваше место в приемной, в моей приемной. Думаете, продержитесь в таком виде?
– Мне кажется, вы начинаете забываться. Мой внешний вид не мешает работе, – хочется куснуть его, но я у финиша, нельзя.
– Допустим. Выходка с вазой больше не прокатит безнаказанно. Надеюсь, вы это понимаете. График ненормированный, если позвоню в три ночи, вы должны быть на связи. Кофе не пью, но это обсудим позже. Возможно, – ах, ты, гад ползучий, на стрессоустойчивость проверяет.
Ничего, выдержу.
– На счет флирта говорить не нужно, вы в этом вопросе слишком примитивны. Да и меня не интересуете. На счёт ваших обязанностей. Моё расписание, перелёты, контроль поручений, подготовки совещаний…
И продолжил перечислять. Заказ обедов, выучить все рестораны и приносить ему сводки по всем конкурентным журналам. И такого было много. Только в космос не надо летать.
Мне даже права нужны и машину выделят, вдруг надо срочно на встречу что-то привезти, а водителя нет.
Да за такое мне нужна зарплата в два раза больше!
– И последнее. Приведите себя в порядок. Вы похожи на моль. Здесь так нельзя ходить.
– Руслан Амирович, только не начинайте, – резко прерываю его, – у вас ваза на столе. Вам не страшно? – киваю на букет роз справа и жду реакцию.
И она не заставляет себя долго ждать. Блеснувшие гневом глаза говорят, что пора снова бежать, но я стою до конца. Мне нужна эта работа, и я ее получу, и себя уважать заставлю.
Пусть пышет гневом.
Остужу.
– Мне кажется, это вы забываетесь, Амина, – тоже встает, уравнивая наши позиции. – У меня ваш договор и только от вас зависит, подпишу я его или порву, выставив вас за дверь. Уверены, что за правду стоит повторять собственную ошибку?
И смотрит так, гад ползучий, что ничего другого, кроме как подчиниться, не остается. Ладно, мне нужно продержаться три месяца испытательного срока, и потом появится шанс активно показывать зубы. А через два года за меня драться будут другие компании, причем не модного профиля.
Продержусь и докажу этому напыщенному павлину, какого сотрудника упускает. Даже если предложит работу в другом отделе – не соглашусь. Из принципа. Вот!
– А вы не доводите, – сажусь обратно, и он тоже возвращается на свое место. – И я а’мина. На первую букву «А» ударение, не на «И». Лучше зовите по имени, так будет удобнее и проще.
Говорю максимально сдержано, а внутри все бунтует. Всю жизнь мучаюсь с этой фамилией. Малодушно хотела после школы ее сменить, но так руки и не дошли. Одна надежда на мужа, которым пока не пахнет на горизонте.
– Учту. У вас есть какие-то вопросы?
– Есть. Всего один, – наклоном головы дает понять, что слушает. – Можно ли не меняться ради работы? Сомневаюсь,
