без всяких разговоров нанёс удар головой в лицо. Спасла хорошая реакция. В последний момент Андрей успел отклониться назад, что смягчило удар. Носу, тем не менее, крепко досталось.
«Запрещённый приём!» – пронеслось в голове. Впрочем, возмущаться было глупо, да и некогда. Используя энергию удара противника, Андрей сделал кувырок назад, перекатился вправо, чтобы сменить позицию, взлетел на ноги и встал в боевую стойку. «Вот и пригодились тренировки на бетонном полу». Манёвры Сергеева несколько сбили наступательный порыв атакующих, но останавливаться они не собирались. У одного в руках появилась монтировка, сжатый кулак второго украшал кастет. Удар головой не вывел Андрея из строя, но чувствовал он себя слегка оглушённым. Рука с кастетом пришла в движение. «Прямой в голову». Сергеев уклонился влево, присел и без замаха выкинул правый кулак вперёд. Тренированный на макиварах кулак впечатался противнику ниже пояса. Тоже запрещённый приём, но не он первый начал. Почувствовав движение сзади, прыгнул вперёд, перекатился через плечо. Монтировка просвистела, не встретив препятствия в виде докторской головы. Второй нападающий потерял равновесие, развернулся почти спиной. Андрей уже стоял на ногах, готовый к продолжению.
«Один на один, уже полегче». Андрей готов был достойно встретить вооружённого монтировкой неприятеля. Любитель кастетов и запрещённых ударов на некоторое время выбыл из строя.
Дальнейшее Сергеев помнил смутно. Голова вдруг взорвалась. «Слева в висок», – успел подумать он. Видимо, нападавших было больше. Третьего Андрей упустил. Падая, крепко приложился лицом об асфальт. Отсюда рассечённая бровь, заплывший глаз и распухшие губы. Затем вообще туман. Звук ударов, хриплые выдохи, чей-то стон. Топот убегающих ног. Крепкие руки поднимают Андрея с земли. Провал в воспоминаниях… Его куда-то ведут. Кажется, общежитие. Снова провал… Он вставляет ключ в замочную скважину. Попадает только с четвёртого раза.
Продолжая лежать с закрытыми глазами, Андрей попытался вызвать из подсознания какие-нибудь зрительные образы, способные заполнить провалы памяти. Ничего не получилось. Безусловно, нападение связано с утренним вызовом. Это третий эпизод, первые два завершились для неизвестного противника удачно. Водитель мёртв, фельдшер в реанимации. Он, Андрей, можно сказать, отделался лёгким испугом. Только благодаря вмешательству неизвестного. Явно хорошо подготовленного. Справился с тремя неслабыми мужиками, заботливо довёл Андрея до дома. И исчез. Почему?
Усталость, полученные травмы и «Слынчев Бряг» заявили о себе. Сергеев погрузился в зыбкий, тревожный сон.
03 апреля 1979 года, вторник, 06:30. В/ч 17052, кабинет начальника особого отдела.
Когда Белявский зашёл в кабинет, Сазонов сидел за рабочим столом, просматривая какие-то бумаги. Несмотря на раннее утро и беспокойную ночь, вид у него был свежий и подтянутый.
– О бригаде скорой можешь не беспокоится. Доктор, правда, легко отделался, но в ближайшую неделю про Фёдорова не вспомнит.
Белявский подсел к столу, достал сигареты:
– Будешь?
– До завтрака не курю.
– Правильно. – Белявский распечатал пачку, прикурил. – Чернова нашли?
– Ищем.
– Ты уж постарайся, майор. Сам понимаешь. – Посмотрел на часы: – Скоро столовая откроется. Пойдешь?
– Чуть позже.
Белявский поднялся и направился к двери. Прозвучавший в спину вопрос заставил его остановиться.
– Аркадий, а ты зачем в воскресенье в лабораторию заходил?
Он медленно повернулся, внимательно посмотрел на особиста.
– Что за чушь! С чего ты взял?
Сазонов выдвинул ящик стола, достал лист бумаги.
– Есть тут один рапорт. Лейтенант Иванов из токсикологии, который скорую вызывал. Пишет, что ты в воскресенье был в лаборатории.
– Он что, меня там видел?
– Не видел. Заявляет со слов Фёдорова.
– Ну, знаешь, майор! Он же бредил, Фёдоров. На фоне тяжёлой инфекции такое сплошь и рядом. У меня в прошлом году грипп был, температура за сорок. Так я тоже в медсанчасти какую-то чушь нёс. Ты этот рапорт лучше порви, не смеши людей. Не было меня в воскресенье в лаборатории.
– Ну не было, так не было.
Сазонов убрал бумагу обратно в стол. Дверь за Белявским захлопнулась.
– Вот только про твой визит, Аркадий, Фёдоров вечером рассказал, когда ещё здоров был, – задумчиво проговорил майор Сазонов, глядя на закрытую дверь.
03 апреля 1979 года, 06:45. 2-е управление КГБ по городу С.
Оперативное совещание созданной по личному распоряжению генерал-лейтенанта Григоренко группы вёл начальник первого отдела подполковник Иваницкий. Докладывал капитан Смирнов.
– Вчера в 21.30 и сегодня в 03.15 выходил в эфир известный нам передатчик «Левис». Шифр они снова поменяли, шифровальщики работают.
– Продолжайте прослушку. О каждом эфире сообщать мне незамедлительно. Техника Чернова нашли?
– Ищем, товарищ подполковник.
– Долго ищете, человек не иголка. Воронов, что там у тебя вечером произошло?
– На «Доктора» совершено покушение. Трое неизвестных, огнестрельное оружие не применяли, инсценировали хулиганское нападение.
– Нападавших проследил?
– Нет, товарищ подполковник, скрылись.
– А ты чем занимался?
– Оказывал помощь «Доктору», довёл до общежития.
– Тебе, Воронов, какая была поставлена задача?
– Вести скрытное наблюдение за «Доктором», в случае контактов с подозрительными лицами проследить, установить личности, незамедлительно доложить.
– Приказ вмешиваться у тебя был?
– Так убили бы «Доктора», товарищ подполковник. И не мог я его ночью одного без сознания оставить.
– Воронов, ты где работаешь? В обществе спасения или, может, в «Красном кресте?»
Лейтенант покраснел, виновато опустил глаза.
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Ну так помни об этом, если хочешь работу продолжать.
После совещания в коридоре управления к Воронову подошёл капитан Смирнов, похлопал по плечу.
– Не бери в голову, Олег. Старик мужик правильный, просто нервничает. Такая каша заварилась, ему к руководству «на ковёр» идти, а докладывать нечего.
Глава 10. Счастье вдруг
03 апреля 1979 года, полдень, общежитие станции скорой помощи.
Ночь была наполнена кошмарами. Андрей просыпался в холодном поту. Ему снились Фёдор Иванович с неестественно вывернутой головой, предлагающий отведать свежих помидорчиков из парника; особист, грозящий пальцем и говорящий противным шёпотом: «Я тебя предупреждал, Сергеев»; Валентина Ивановна, гоняющаяся за ним по бесконечно длинному коридору скорой и кричащая: «Сергеев, немедленно перепиши карту вызова!» Болела голова и разбитое лицо. Он выпил ещё три или четыре таблетки аспирина и только под утро более-менее спокойно уснул.
Разбудил Сергеева негромкий, но настойчивый стук в дверь.
«Кого ещё чёрт принёс?»
Категорически не хотелось открывать глаза. Хотелось лежать бесконечно долго, пока не прекратится весь этот кошмар.
Стук повторился, потом снова. Кряхтя и постанывая, Андрей оторвал голову от подушки, встал, накинул на плечи одеяло, добрёл до двери. «Надо бы спросить кто…» – мелькнула запоздалая мысль, но руки уже провернули ручку замка. Дверь открылась. На пороге стояла Оксана.
В первое мгновение Андрей решил, что это продолжение беспокойного сна. И, надо признаться, приятное продолжение. Оксана никогда ещё не приходила в общежитие. Говорила: «Завтра вся скорая будет сплетничать, что я с тобой сплю». Андрей провожал Оксану в институт и встречал после занятий, они ходили в кино, в театр, на танцы. Завтракали в партшколе. Он много раз бывал у Оксаны дома. Но его комната в общежитии оставалась для девушки запретной территорией.
– Можно войти?
Тихий голос вывел Сергеева из ступора. «Счастье вдруг, в тишине, постучалось в двери…» – пришли в голову слова песни из «Иван Васильевич меняет профессию». Под эти слова на третьем курсе они целовались с Наташкой с педфака на последнем ряду в кинотеатре «Октябрь». Тогда ему казалось: вот оно, счастье.
Он отступил на шаг. Оксана тихо проскользнула в комнату, не отрывая от Андрея тревожного взгляда:
– Господи, что у тебя с лицом?
