вы говорили, но… кажется я знаю, в чем может быть дело…
Начальник нахмурился, обвел недоверчивым взглядом подчиненного.
– Пусть скажет, – «очнулся» робот. – Нам нужны зацепки.
– Что ж, выкладывай, – развел руками Казден-Дал.
– Я работаю здесь первый день, и я занял место Аранда, недавно уволенного по очень серьезной статье.
Робот секунду покопался в глубинах своей машинной памяти и обратился к личному делу названного сотрудника.
– Пристрастие к горячительным напиткам, дебоширство, неоднократное неисполнение должностных обязанностей, неподчинение приказам. Уволен с запретом занимать любые должности в государственных учреждениях Арконианской Автократии в течение семидесяти двух циклов с последующим правом реабилитации. Продолжайте.
– Мы с ним давно знакомы, живем в соседних домах. Пересекались после очередного рабочего цикла, ходили иногда смотреть спортивные трансляции, выпивали, конечно же, как же без этого… Он уже тогда мне жаловался, что начальство его не ценит, постоянно цепляется без причины. Когда его уволили, Аранд напился сверх меры, пришел ко мне. Я его таким пьяным и злым еще никогда не видел. Едва не дошло до рукоприкладства, еле успокоил. И вот тогда он рассказал, что обязательно отомстит. Только не сказал как. Я думал, что это все пустые слова, сказанные в пьяной горячке, но теперь мне кажется, что он претворил свою угрозу в жизнь.
– Ты хочешь сказать, что Аранд и этот ребенок как-то связаны? – уточнил Казден-Дал.
– Да. Аранд ведь технический гений, он из металлолома может все, что угодно собрать. Я не знаю как, но мне кажется, он собрал какое-то голографическое устройство, скорее всего даже не одно, и перед увольнением поместил их в сектор 371. Так что скорее всего мы имеем дело с голограммой.
– В этом есть смысл, – заключил проверяющий. – Вашу руку, пожалуйста.
Лларг также подвергся процедуре проверки на детекторе лжи.
– Он не врет и искренне верит в свою версию. Ее необходимо проверить.
– Спасибо тебе! Дальше мы сами, возвращайся на свое место, – Казден-Дал кивнул Лларгу и едва заметно улыбнулся, после чего тут же обратился к Клоргу. – Если это действительно голограмма, значит ее источник должен находиться неподалеку. Проверь зону огненного круга, где мы видели ребенка в первый раз.
Догадки подтвердились. Спустя некоторое время дрон извлек на свет тщательно замаскированную песком небольшую коробочку с выпуклыми линзами на боковых гранях.
– Очевидно, это и есть голопроектор. Уничтожь и найди все остальные. Надо полагать, теперь проблема решена? – спросил Казден-Дал у ревизора.
– Эта – да. Но все же, пока я здесь, не лишним будет проверить каждого сотрудника. Возможно, вскроются еще какие-нибудь нарушения. Это и для вашего спокойствия в том числе.
Земля сделала пол-оборота вокруг своей оси, когда проверяющий закончил процедуру проверки последнего оператора. За это время дроны, посланные Клоргом, обнаружили в секторе 371 еще четыре голопроектора.
– На станции все в полном порядке, – заключил робот. – Всю информацию, включая видеозапись и аудиограмму моего пребывания здесь я предоставлю на рассмотрение своему начальству. Окончательного решения ожидайте через один цикл.
– Уверен, оно будет справедливым, и никто в итоге не пострадает, – сказал Казден-Дал.
– Не могу этого гарантировать. Все найденные устройства уничтожены?
– Да. Если мы найдем еще, заверяю вас, что уничтожим и их. Скажите, а что будет с Арандом, он понесет наказание?
– Непременно. Ложный вызов сотрудника АНЭКИРа, попытка диверсии на станции контроля – серьезные преступления. Хорошо, что решили прислать меня, и все довольно быстро вскрылось. До свидания.
– Был рад сотрудничеству, но, надеюсь, больше с вами мы не встретимся, – пошутил арконианец.
– Не разделяю вашего оптимизма, – заявил ревизор и поднялся на борт своего шаттла.
Казден-Дал подошел к иллюминатору и стал задумчиво смотреть на звезды. День выдался непростым, но теперь все плохое осталось позади…
Гарнитура снова завибрировала, заставив начальника вздрогнуть от неожиданности.
– Шеф… Защитный купол в секторе 68… Он… Его нет…
УЖАСЫ
Ночная прогулка
Ночь… Пожалуй, самая ужасная ночь в моей жизни, наступила быстро и совершенно неожиданно. Словно кто-то накрыл небосвод непроницаемым колпаком. Темнота окутывала меня всего, без остатка. Не было видно абсолютно ничего. Только один цвет – черный. Даже ни единой звезды, не говоря уже о Луне.
Темнота была настолько абсолютной, что лишала чувств. Даже дотронувшись рукой до лица, я не сразу почувствовал, что касаюсь себя.
С большим трудом найдя наощупь на земле хорошую толстую ветку, я обернул один ее конец тряпкой и полил маслом. Пришлось еще потрудиться над тем, чтобы высечь искры из огнива. Когда, наконец, мне это удалось, и мой факел загорелся, стало понятно, что от него толку немногим больше, чем от стаи светлячков. Темнота словно съедала свет, излучаемый огнем. В итоге я мог видеть едва ли дальше вытянутой руки.
Лес, в котором я сейчас находился, никогда не пользовался дурной славой. На моей памяти ни разу не случалось, чтобы человек в нем заблудился или был убит хищным зверем. Грибов и ягод здесь всегда полным-полно – ходи да собирай.
Помню, мальчишкой я мог спокойно в одиночку зайти вглубь леса и без особых проблем вернуться. И ведь не боялся. Даже вечером, когда нужно было возвращаться от моего друга, живущего в соседней деревне по ту сторону леса, это было так обыденно, будто я просто переходил поле.
Сейчас мне уже двадцать пять лет, и лес тем более не пугал. Поэтому, когда мой несносный старший брат Алан буквально вытолкал меня за порог дома и сказал без дров не возвращаться, я упирался лишь потому, что хотел спать. Да и, если по-хорошему, идти должен был он, сам же все топливо извел, алкаш сумасшедший. Напился до чертиков, печку натопил так, что в аду и то, наверное, холоднее, а ему все равно, видите ли, зябко. Я долго препираться не стал, он же на пьяную голову может и врезать за непослушание. Кулачище у него будь здоров, с два моих будет.
В общем, судьбу я решил не испытывать. Лучше полчаса в лесу провести, чем неделю в постели с разбитой головой.
Когда только входил в лес, было довольно светло. Полная луна освещала будь здоров как. Выбрав подходящее дерево, я занес топор для первого удара. Тут-то меня и накрыла эта зловещая темнота.
С фантазией у меня всегда было плохо, возможно, именно поэтому я не боялся леса. А тут вдруг мозг одну за другой стал выдавать мне ужасающие картины – злые, голодные волки; смерть с косой; какие-то невообразимые чудовища. Успокоить себя мыслью, что всего этого попросту не может быть, удалось не сразу.
Когда мне удалось
