пить, курить, смеяться.
Ведь это честно, спорт есть ложь,
хоть на обложке в глянце.
А честность, это суета,
не я заметил – СМИ.
Нельзя ругаться – хуета!
Английский чушь like me.
Мне говорили: "just keep silent".
Как делал много лет.
Нахуй "stone island",
я за нейтралитет.
Покемоны, Америка, заговор,
верю все это связано как-то.
Поколение Y от старого
забрало только гранж-плакаты.
Надоело уж все. Эта облачность
это следствие vape-сигарет.
Хоть скажи, я колючий, елочный.
Так и что мне? Плясать балет?
Я не закончил разбираться.
Иду вдоль борозды.
А тучи стали раздвигаться,
но нет там не звезды.
Чушь какая-то. Я тоже могу написать такую же херню.
Пройдя чуть дальше, я увидел на стене надпись:
Some keep silent
They keep island
В этих двух строчках я узнал Распутина. «Прощание с Матерой». Никогда не любил.
Но даже эти две строчки лучше, чем стих на потолке.
Куртка Бейна
Впереди на деревянной вешалке висела куртка с мехом.
Я сразу подумал, что ее необходимо надеть.
Висел на ней ярлычок с надписью: «Kurtcobaina».
Она была мне впору.
Я пошел дальше и вдруг почувствовал холод. Справа висел термометр, который показывал 0.
Я застегнулся.
Infiafy
Я все так же шел на свет. Он не ближе, не дальше.
– Эй, – произнес из ниоткуда демонический голос, и это «эй» еще три раза ударилось о стены.
– Что?
– Что ты делаешь здесь?
– Иду.
– Зачем?
– Обязательно идти за чем-то?
– Совсем нет.
– Я скорее иду «на».
– Прям туда?
– Да, на свет.
– А-а. Я подумал про другое «на».
– Ты кто?
– Инфайфи.
– Красивое имя… инфернальное. Ты дух?
– Скорее демон. Просто у меня есть материальная оболочка. Да и вообще, чтоб тебе было понятно.
– И что ты делаешь?
– Управляю.
– Чем?
– Всем. В моей власти двенадцать стихий.
– А-а, огонь, вода, земля, воздух…
– Культура, масс-медиа, интернет, реклама, мода, вера…
– Понял. А что я тут делаю?
– Это твое чистилище. Чтоб тебе понятно было.
– Я его себе другим представлял.
– Как у Данте?
– Да. Чудовища, котлы, черти.
– Меняется догробный мир, меняется и загробный.
– А свет?
– Ты хочешь туда?
– Да, надоело идти.
– У тебя итак последний «круг» скоро придешь. Чувствуешь холод?
– Да, как у Данте в аду.
– Только этот круг теперь в чистилище. Его перенесли.
– А где Люцифер?
– Его не было. Был я.
– Почему такое имя у тебя?
– Это общее имя. Это сопряжение кругов Эллера. Внутри сопряжения, то есть самая темная часть, Инфайфи.
– А для русских как?
– Шташан.
– Почему так?
– Как на клавиатуре. Мое имя вводить получится Шташан.
– Хм… ашан. Как магазин.
– Иди-иди.
– Инфайфи?
Не отзывается.
– Шташан?
Тоже ничего.
Могу сказать то, что все мое ответы, вопросы были только у меня в голове, отвечал же на них Инфайфи вслух. Полутелепатия.
Я не заметил, как моргнул.
И в этот момент, свет перегородил силуэт.
Черная туша с крыльями, по краям тела свет освещал чешую. Голова была похожа на бычью. Минотавр в чешуе с крыльями. Примерно так.
– Ты почти пришел, – сказал силуэт, наверно это Инфайфи.
Минус
Свет стал намного ближе!
Но холод был очень сильным. Наверно, минус двадцать.
Везде снег, лег.
Вот откуда блики были!
Пройдя еще сто метров я увидел… холодильник.
Он был открыт и из него валил снег и свет.
Я уже бежал.
Сейчас холодно и светло.
Ноги все мокрые.
Снег не хрустит.
На потолке снова стих:
Я иду пешком по дворам и полянам.
Где-то четверть пути находился пьяным.
То и дело по дороге валяются окурки,
пустые бутылки, обертки Колы и придурки.
Я иду пешком, по асфальту мимо лесов,
мимо поселков, чьи двери заперты на засов.
Пара одинаковых столбов параллельно
стоят, освещают верх и свое подземелье.
Я иду пешком, по пустынному тротуару.
Как вокруг все поклонились силе и нуару?
Сотни бесценных, то есть бесплатных, машин,
за которыми сидят Иван и мудрый Рашид.
Я иду пешком, тени города наспех обгоняя,
я не знаю, чем слово отличается от куная.
Миллион универмагов на квадрат магазинов,
плюс ларьки, киоски, вокзалы вблизи, но…
Я иду пешком, по железной куче деревьев.
Климат меняется, меняется суть, не меряя.
Справа от меня тает солнце, слева клевер.
Я иду пешком почти с юга куда-то на Север.
Немного напомнил мою жизнь и ситуацию.
Последние строчки закончились у холодильника.
Я закрыл его.
Теперь холодно и темно, и … глаза.
