подруга, — а зря. Птиц надо в белом выпускать.
— Кто-то оделся в жёлтое.
— Или так, но не в бежевом, — покачала она головой. — Где твоё платье?
— Порвала.
— Как? — Мия резко остановилась, и я ткнулась в неё.
— Упала, — я отвела взгляд и виновато пожала плечами.
Дома у Мии меня ждал разнос. Увидав то, как сильно порвалось платье, Мия слов не сдерживала. Казалось, модницу вот-вот хватит удар, но я ошибалась. Вот когда на краю моей кровати Мия увидела мужской белый кафтан, пошитый на саадский манер, тогда-то я и познакомилась со многими новыми для меня выражениями. От таких крепких слов уши и щёки зарделись, а в горле встал ком, и взгляд опустился в пол, пристально рассматривая незамысловатый деревянный узор. Это я про себя, конечно. Подруга оживилась пуще прежнего.
— Кстати, его же надо вернуть, — пискнула я и осмелилась взглянуть на Мию, неловко улыбнуться. — Он предложил встретиться в «Лакрице» сегодня.
— Где? — голос подруги звучал так, что я засомневалась, а существует ли это заведение вообще?
И потому менее уверенно повторила название, внимательно наблюдая за Мией. В её глазах отразился то ли ужас, то ли неверие. Лицо побледнело, а секундой позже покрылось румянцем. На губах расцвела хитрая улыбка, озорство передалось взгляду.
— И где ты его подцепила? — лукаво промурлыкала подруга.
— В аллее, когда упала.
Мия выпытывала подробности, но я не хотела рассказывать о приставании. Зачем зря беспокоить? Всё же обошлось.
Хотелось как можно скорее вернуть кафтан и навсегда забыть о молодом мужчине. Поэтому, стараясь хоть как-то умерить пыл подруги, я рассказала, что он тенери.
— Ещë он, скорее всего, воин. Не знаю, в армии служит или наёмник.
— Тенери? — похоже, Мия после этого слова ничего не слышала. — Ну, тогда всё ясно! Нет, Лели, твой наряд не подходит.
Я обессилено плюхнулась на кровать. Подруга копошилась в вещах и напевала. Иногда оборачивалась на меня, затем погружалась в разглядывание и ощупывание одежд. Спустя некоторое время из шкафа было выужено элегантное белоснежное платье с глубоким декольте.
— Нет, — отрезала я.
— Но почему?
— Ни за что! Я пойду в этом, — провела руками вдоль собственной талии, указывая на простое бежевое платье, надетое с утра.
— Ты же понимаешь, что договорилась о встрече с представителем тенери? Да ещё и в «Лакрице». Не с человеком, не с мэо. Отказы не принимаются! — крикнула Мия и вдогонку притопнула ногой.
Она ошибалась.
Глава 9. «Лакрица». Часть 1
Аккурат в три часа мы стояли перед самым дорогим рестораном в Винном. Мия надела костюм с юбкой-карандашом до колен и блузой с баской. Ступни упрятала в лаковые туфельки на низком и широком каблучке и с круглым носком. Мия обижалась и дулась, она весь путь утверждала, что я их позорю. Дело было в том, что я отстояла своё решение и не переоделась. В квадратной сумке лежал кафтан. Мия, как могла, одёжной щёткой вычистила его от земли.
Волновалась ли я? Немного. С папой мне приходилось посещать дорогие заведения, но не в Винном. Здесь всё было иначе. Маска скрыла мою расу, что удивительно, но ощущение нахождения не на своём месте она не убрала. Я прекрасно помнила, кем являлась и переживала, что об этом могли узнать другие. Особенно о моей семье, но печать на груди успокаивала, и снимать её я не хотела.
В конце концов, у мэо и тенери тоже есть семейные печати, которыми они расплачиваются.
Я медленно дышала, глядя на одноэтажное здание с широкими окнами и двойными дверями, перед которыми гостей встречали местные работники в дорогих отглаженных костюмах. Через окна я видела, что каждый столик покрыт скатертью. Внутри сидели мужчины и женщины в праздничных нарядах и в масках. Только работники не скрывали своих личностей.
Из объяснений Мии вышло, что в обычные дни столики в «Лакрицу» заказывали за неделю, а то и за две. Как правило посетители относились к народу тенери и редко захаживали мэо. Людей в «Лакрицу» не пускали принципиально. Это добавляло моему сердцу настойчивости, отчего оно колотилось тем быстрей, чем ближе к ресторану я находилась.
И вот, на время праздника, предварительные заказы отменены. Посетители могут приходить день в день, только цены остались прежними. И отношение персонала тоже.
Например, мужчина на входе осмотрел нас весьма скептично. Словно раздумывал: стоит ли впускать подобное отребье? «Стоит, дяденька, стоит», — мысленно повторяла я. А он, тонкий мужчина с горбатым носом и моноклем в золотой оправе на правом глазу, педантично выспрашивал о причине нашего визита.
— Поесть хотим, — ответила я.
Меня смерили оценивающим взглядом.
— Нас ждут, — добавила уверенно.
— Имя? — он картинно кашлянул в худой кулак, вспоминая, что гости на время праздника себя не называют и поправился. — Столик?
Я попыталась заглянуть за спину мужчины, но он быстро перешагнул со своего места, загораживая вид. Тогда я посмотрела на растерянную Мию. Да, дела… Встречающий повторно кашлянул, призывая, подталкивая к ответу.
— Должен был быть мужчина с чёрными волосами, который нас ожидает. Ну, меня точно, — подумав, произнесла я. — Или такой ещё не приходил?
— Точнее, дамы, мне надо знать больше. Или вы думаете, мы обслуживаем всяких проходимцев?
От тона встречающего я испытала ощущение, как от пощёчины. Подобного отношения я не приемлю. И плевать, кто он такой, и где мы! Ещё я заметила, как поблескивали глаза Мии, а расстраивать подругу уж точно никому не позволено.
— Пойдём! — скомандовала я, ухватила Мию за руку и каким-то чудом проскочила вместе с ней внутрь, обогнув встречающего.
Едва перешагнув порог, мы остановились. Я почти забыла о том, что проникла в «Лакрицу» без разрешения. Помещение казалось непривычно дорогим даже для меня.
Внутри нас встретила приятная медленная музыка, она раздавалась изо всех углов. Видимо, там спрятали в напольных вазах с цветами магические усилители для проигрывателя. С потолка свисали чудесные бумажные светильники нежных розовых оттенков. Посетители не обратили на нас ровным счётом никакого внимания. Только один поднялся из-за своего стола у стены. Сзади нас уже возник встречающий. Несколько безмолвных приказов, и к нам пошла охрана. Мия сильнее вцепилась в меня, ведь она не знала, что нужный нам тенери уже здесь. И он казался взволнованным, поймав на себе мой обозлённый взгляд. Мне даже показалось, мой спаситель сглотнул, будто чем-то ненароком поперхнулся.
Просачиваться там, куда не пускают, я научилась ещё в детстве. С моей мамой иначе было нельзя, к тому же перед глазами имелся и другой прекрасный пример для подражания — Оливер. Братишка ни раз ускользал из-под маминого
